Джеффри Клугер - «Аполлон-8». Захватывающая история первого полета к Луне

За две минуты до планируемого появления Луны Андерс, следуя полетному плану, объявил:

– Проверка горизонта.

Ловелл, смотревший на Бормана из соседнего кресла, ответил:

– Он этим и занимается.

Андерс, уверенный, что наблюдения за Луной идут как положено, начал зачитывать следующий пункт контрольной карточки:

– Ошибка указателя крена приближается к нулю.

Борман, не отрывая взгляда от горизонта за иллюминатором, ответил только одно:

– О’кей.

– Не забудь: «Ручную ориентацию» в положение № 3, управление угловой скоростью, – продолжил Андерс.

– Да, хорошо, повтори позже, – ответил Борман.

– Хорошо. Просто не забудь.

– Скажи позже, – повторил Борман. – О’кей?

Командир отвел глаза от горизонта и покосился на приборы. Корабль сопротивлялся правильному курсу снижения, отклоняясь вверх и в сторону от пути, по которому должен был следовать. Восход Луны по расписанию внезапно отошел на второй план.

Борман дал небольшой импульс двигателями.

– Смотри, куда его повело… Тангаж завышен, – пробормотал он, затем вновь включил двигатели и попробовал подчинить себе корабль. Обращаясь к Ловеллу, он попросил: – Смотри за отклонением по рысканью, ладно?

– Да, – ответил Ловелл. – Ты чуть левее.

Борман вернул корабль на осевую линию.

– Похоже, у нас небольшой крен, – сказал Андерс.

– Наплевать на крен, – ответил Борман. На самом деле крен тоже был важен, но сейчас он отслеживал рысканье. Мгновением позже он убрал и крен тоже, и корабль наконец стабилизировался.

Андерс проверил индикаторы.

– У нас хороший горизонт, – подтвердил он.

Борман удовлетворенно посмотрел в иллюминатор и улыбнулся.

– А вот и она, видите?

– Да! – воскликнул Андерс, взглянув вперед.

– Видишь?

– Да.

– Как и обещали.

– Что? – спросил Ловелл, следивший за приборами.

– Луна, – в унисон ответили Борман и Андерс.

Ловелл поднял голову и тоже ее увидел: этот маленький мир, как и Землю несколько дней назад, можно было закрыть пальцем.

– За шесть минут, – сказал Борман, глядя в полетный план. – Прямо по расписанию.

Хейни, которому были видны телеметрические данные, показывающие стабильное положение корабля в пространстве, теперь расписал телезрителям последующий порядок событий.

– Сто двадцать тысяч метров – высота, на которой корабль соприкоснется с краем атмосферы. Связь прервется примерно через 25 секунд после этого. Максимальная перегрузка, с которой столкнется экипаж, – 6,8. Второй пик перегрузки, примерно 4,2 g, будет отмечен через четыре-пять минут. Полное отсутствие связи этим утром мы оцениваем примерно в три минуты. Но, поскольку у нас очень мало опыта входа в атмосферу на таких скоростях, мы предупреждаем, что это исключительно оценочные данные.

Монолог был очень неформальным – перечень событий, которые произойдут в предсказуемом порядке; перегрузка, которая будет всего лишь «отмечена» экипажем. Но для Хейни сказать, что у НАСА «очень мало опыта входа при таких скоростях», было все равно что заявить, будто до «Аполлона-8» у людей было очень мало опыта полетов к Луне. На самом деле опыта не было ровно никакого.

Астронавты в корабле тоже сохраняли неофициальный тон. Ловелл, посмотрев в иллюминатор, заметил, что тонкая кожура атмосферы теперь уплотнилась – солнечный свет, пробивающийся сквозь нее, разбивался на спектр тонов от космического черного до темно-синего, затем красного, оранжевого и, наконец, ярко-желтого. Всего три Рождества назад они с Борманом провели две недели, глядя в иллюминатор на эту радужную ленту. Андерс, чрезвычайно занятый во время краткого пребывания «Аполлона-8» на земной орбите шесть дней назад, этого зрелища, скорее всего, не видел вовсе.

– Вижу старое… – начал Ловелл, поведя рукой в сторону иллюминатора.

– Что такое? – спросил Андерс.

– Старое доброе свечение атмосферы, вот что, – ответил Борман.

Андерс взглянул на него и, не очень впечатленный, уткнулся обратно в план полета.

– Свечение атмосферы посмотрю в другой раз, – сказал он.

Ловелл не отставал:

– Ты его никогда не видел. Взгляни.

– Если не увидишь свечение, значок не дадут, – поддразнил Андерса Борман – так стюардессы в самолетах, пытаясь угомонить беспокойных детей, обещают им подарить сувенирные «крылышки» пилота за хорошее поведение.

– Точно, – подтвердил Ловелл.

– Вижу, вижу! – засмеялся Андерс, старательно изображая, как он глазеет в окно. А затем он напустил на себя вид пилота-новичка: – А что, именно сейчас мне полагается спрашивать: «Ловелл, а какая сейчас перегрузка?»