Андрей Шляхов - Генетика для начинающих

Юарт спаривал восемь чистопородных кобыл с жеребцом зебры и в результате получил тринадцать гибридов-зеброидов. Затем он спаривал тех же самых кобыл с жеребцами той же породы и получил восемнадцать чистокровных жеребят, не имевших никаких признаков зебры. А ведь такие признаки непременно должны были бы проявиться…

Схожие результаты, опровергающие концепцию телегонии, были получены в опытах русского биолога Ильи Ивановича Иванова, который также скрещивал кобыл с зебрами в заповеднике Аскания-Нова (ныне это Херсонская область Украины).

Позиции кобылы лорда Мортона в качестве доказательства были настолько крепкими, что для опровержения ученым пришлось также скрещивать лошадей с зебрами. Они бы и с кваггами скрещивали, да вот беда – квагг к концу XIX века не осталось. Последняя дикая квагга была убита в 1878 году, а пятью годами позже в зоопарке Амстердама умерла последняя квагга из содержащихся в неволе. Так что Юарту и Иванову пришлось брать для своих опытов зебр как ближайших родственников вымерших квагг, чтобы опровержение соответствовало доказательству. А то бы вместо дорогого и долгого спаривания лошадей (беременность у лошади длится 11-12 месяцев) можно было бы поставить идентичный эксперимент на мышах или, скажем, кроликах.

Но откуда же тогда появились полосы и прочие признаки квагги у лошади лорда Мортона? Неужели достопочтенный Джордж Дуглас, шестнадцатый лорд Мортон, сфальсифицировал доказательство, перекрасив обычную кобылу под квагга-гибрид? А его коллега по Лондонскому королевскому обществу Дэниел Джайлс проделал подобный «фокус» с поросятами?

Нет, конечно. Вряд ли бы члены столь уважаемого научного общества опустились бы до фальсификаций. Полосы с пятнами, как и коричневая окраска поросят, представляли собой проявление атавизма – признака, свойственного отдаленным предкам. Атавизмы проявляются случайным, непредсказуемым образом. С генетической точки зрения атавизм представляет собой результат так называемой генетической реверсии – вторичной мутации (или нескольких мутаций), восстанавливающей генетическую информацию, измененную первичной мутацией. Был у лошадей когда-то такой признак, как неровный полосатый окрас, да исчез у большинства особей в результате мутации, сохранившись только у зебр и квагг. Но очередная мутация вернула этот признак кобыле, у которой в роду ни одной зебры или квагги не было. Но сложилось так, что когда-то мать этой кобылы спаривалась с жеребцом квагги. Случайность, только случайность, и ничего, кроме случайности… А никакое не «доказательство».

«Доказательство» телегонии может быть результатом другой случайности – проявления скрытого (рецессивного) признака при благоприятном сочетании родительских генотипов. У гетерозиготных особей вследствие подавления рецессивного аллеля доминантным этот признак не проявляется. Но подавляемый признак проявится, если в результате скрещивания двух гетерозиготных особей образуется гомозиготный гибрид по данному рецессивному аллелю (вспомните закон расщепления Менделя). Когда-то в качестве «доказательства» телегонии приводилось рождение голубоглазого ребенка у кареглазых родителей. Если в прошлом у матери был кавалер с голубыми глазами, то… Ну, вы понимаете.

Интересная и показательная деталь – все «доказательства» телегонии были получены не в ходе научных экспериментов, направленных на доказательство этой гипотезы, а случайным путем – в результате скрещиваний, производимых с целью выведения новых пород и т. п. В ходе своей работы селекционер вдруг делал наблюдение и спешил поделиться им с миром. Но никто никогда, в том числе и такой ярый сторонник телегонии, как французский биолог Феликс Ле-Дантек, посвятивший этому явлению отдельную главу в своем труде «Индивид, эволюция, наследственность и неодарвинисты», опубликованном в 1889 году, не поставил серию экспериментов по скрещиванию только для того, чтобы доказать существование телегонии.

Оцените разницу между целенаправленным экспериментом и наблюдениями, собранными «с бору по сосенке», отовсюду и бессистемно. Как только речь дошла до целенаправленных экспериментов – у Юарта, Иванова и других исследователей, – никаких доказательств в пользу телегонии получено не было.

А этих целенаправленных экспериментов было много. На протяжении всей первой половины ХХ века ученые не раз пытались подтвердить или опровергнуть гипотезу, которая буквально засела занозой в уме у научного сообщества. Скрещивали и лошадей, и собак, кроликов, и крыс, и дрозофил, без которых в генетике никак не обойтись, и в большинстве случаев не получали никаких доказательств телегонии. А если и получали, то эти доказательства не выдерживали вдумчивого пристального рассмотрения – сразу же «лопались», словно воздушный шарик.