Рахул Джандиал - Нейрофитнес. Рекомендации нейрохирурга для улучшения работы мозга

Через пять часов, когда я закончил очередную операцию, позвонили из рентгенологии.

– Тут для вас кое-что есть, – сказала рентгенолог.

Я спустился в ее кабинет, и она вывела на экран компьютера результаты томографии Уильяма. Один за другим передо мной мелькали снимки. Вот нос Уильяма, а это его глаза, лобная кость, дальше верхушки передней части лобных долей, а затем – яркое белое сферическое пятно размером больше куриного яйца, которое устроилось как раз посередине между правой и левой лобными долями.

Не надо быть врачом, чтобы заметить эту патологию или сообразить, что она не может не давать о себе знать.

Planum sphenoidale meningioma, вот что это такое – менингиома площадки клиновидной кости. Под этим заковыристым названием скрывается редкий вид опухоли, которая медленно растет прямо по центру лобной доли коры, в области, ответственной за мыслительные и исполнительные навыки высшего порядка. Новообразование такого типа не врастает в окружающую мозговую ткань и не может считаться злокачественным. В случае Уильяма оно явно росло исподволь, десятки лет, помалу, как медленно, но неотвратимо надвигается ледник.

Когда опухоль только пошла в рост, лобные доли не препятствовали ей, а приспосабливались, постепенно отодвигаясь в стороны, давая ей место. Но потом она разрослась уже так, что эти зоны под ее давлением прижались к внутренним стенкам черепной коробки. Равномерность этого мягкого, но неуклонного давления постепенно видоизменила лобные доли. Как вода за тысячелетие способна выдолбить изнутри огромный камень, так и постоянное устойчивое давление заставляет мозг менять форму. Однако симптомы – затухание эмоций и мотивации, утрата творческих способностей и самоконтроля – часто неотличимы от симптомов тяжелой степени депрессии или деменции, особенно потому, что они нарастают очень медленно, по мере того, как опухоль увеличивается и давит на лобные доли все сильнее, все больше прижимая их к непреодолимой преграде в виде стенок черепа. Из-за медленного и слабо проявляющегося натиска, равно как и из-за сходства симптомов с другими заболеваниями мозга, нам обычно не удается диагностировать Planum sphenoidale meningioma на ранних стадиях.

Единственным выходом при диагнозе Уильяма было удаление опухоли хирургически, но задача эта очень непростая. Через несколько дней Уильям лежал у меня на операционном столе, и я осторожно отворачивал вниз лоскут кожи с его лба, оставляя свободно свисать перед глазами и носом. Затем просверлил по кругу отверстия и с помощью маленького элеватора (тонкое нейрохирургическое «долото») принялся поднимать костный лоскут лобного участка черепа. И как будто в знак протеста последние тонкие костные соединения вдруг потрескались и отвалились обломками со звуком, какой бывает, когда расщепляется дерево.

А вот и несравненный шедевр, сотворенный Матерью-природой, высшее и окончательное испытание для талантов резчика-скульптора от нейрохирургии. Ни одна другая часть мозга не таит в себе столько опасностей, сколько срединная часть лобной доли, где глубокая борозда, или продольная щель, разделяет большие полушария мозга, как киль разграничивает днище корабля. По центру черепа спереди назад спускается плотная ткань серого мозгового вещества. Кроме того, здесь же залегает гигантская вена, дренирующая кровь из всех тканей мозга. Я скоагулировал ее, отсек несколько сантиметров, и открылось мое операционное поле: правая и левая лобные доли Уильяма, между которыми раскинулась опухоль.

Следующие несколько часов я выскабливал патогенную ткань из полости опухоли – жесткую и резиновую, как пережаренный эскалоп, – пока не осталась одна пустая оболочка. Миллиметр за миллиметром я отслаивал эту оболочку, сросшуюся со здоровой мозговой тканью. Я действовал очень осторожно, поскольку главным для меня было в процессе удаления опухоли не повредить поверхность мозга.

И вот я закончил, однако правая и левая лобные доли все еще оставались деформированными, по-прежнему предоставляя обширное ложе для менингиомы, которой уже не было. Но я знал, что это нормально: теперь, когда лобные доли больше не испытывают постоянного давления, они расправятся и примут положенную форму – это вопрос нескольких месяцев.

И еще я знал, что Уильяму на восстановление понадобится время. Когда мы переводили его в отделение реабилитации, он по-прежнему держался холодно-отстраненно и безучастно, как Спок из «Звездного пути». А через две недели, когда он явился на первый послеоперационный осмотр, я впервые заметил ухмылку на его лице. Прошло еще несколько месяцев, и я узнал, что Уильям возвратился в жизнь – теперь у него были и работа, и машина, и жилье. Возможно, он не сможет вернуться в прежнюю профессию, но, по крайней мере, восстановил отношения со своими взрослыми детьми, которые прежде сторонились его, подозревая в тяжелой наркотической зависимости.