Вардан Торосян - Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века

Согласно Ф. Кессиди, характерной чертой гомеровского видения мира и его художественного стиля является динамичность. И. Д. Рожанский, напротив, делает упор на статичности гомеровской картины мира. Думается, однако, что эти полярные оценки не исключают, а дополняют друг друга, относясь к различным сторонам дела: гомеровская картина мира статична в том смысле, что мир – это как бы огромный незыблемый дом, но дом, где, отмечает сам И. Д. Рожанский, действуют и борются и боги, и люди, т. е. дом этот полон внутренней динамики. Такому видению мира, на наш взгляд, вполне соответствует и эпико-драматический характер повествования, присущий «Одиссее» и «Илиаде».

В еще большей степени миф как эпос предстает в творениях Гесиода (VIII в. до н. э.). Несмотря на архаичность и примитивность многих воззрений Гесиода, они представляют собой несомненный шаг вперед от вселенной Гомера, и в первую очередь потому, что в своих эпических поэмах «Труды и дни» и «Теогония» Гесиод рисует грандиозную картину процесса, который к тому же (хотя и в архаично- мифологической форме) рационально осмысливается. В творениях Гесиода достигает своего апофеоза одна из главных проблем мифологического мировоззрения, особенно характерная для стадии перезрелости мифа и его разложения – проблема генетизма. Его «Теогония» (родословие, или происхождение богов) является, по существу, космогонией, в которой «упорядоченный взгляд на вселенную достигался приведением ее элементов в генеалогическое родство между собой» 118 118 Франкфорт Г. и др. В преддверии философии, с. 211. .

Выступая скорее не мифотворцем, а систематизатором мифологических воззрений, накопленных к его времени, Гесиод не просто рационально осмысливает и связывает их воедино, но проявляет черты принципиально нового подхода и в оценке описываемых явлений. Весьма характерно, что Гесиод выступает как апологет труда, у которого даже Эрида, традиционно богиня раздора, предстает богиней «трудового соревнования» 119 119 Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981, с. 107. ; не менее выразительно черты нового, освобождающегося от варварства морального сознания проступают у Гесиода и в нелицеприятном открытии, что многие воспеваемые в «Одиссее» подвиги совершены нечистоплотными средствами.

Боги Гесиода существуют в двух ипостасях – не только мифологической, но и, так сказать, космологической. Схема же возникновения и эволюции вселенной подсказана естественным процессом воспроизведения, переносимым на богов. К примеру, Уран – сын и супруг Геи, лежащий над ней и оплодотворяющий ее своим семенем; Уран же – усыпанный звездами небесный свод, простирающийся над Землей. В подобном же плане описывается сущность Геи, Тартара и т. д. Характерные черты антропоморфности, перенесения на богов черт людей и их отношений в родовом коллективе (вплоть до того, что происхождение богов изображается как результат биологических отношений, часто смешанных) приобретают у Гесиода значительно более глубокий, теокосмический, космогонический смысл, ведя к перерождению мифа в натурфилософию. При этом «естественный» взгляд на происхождение богов лишь подчеркивает динамичность, постоянное развитие как органичную черту гесиодовой вселенной.

Особенно ярко проявляются деантропоморфизация и демифологизация представлений о вселенной в гесиодовской трактовке «хаоса», который «прежде всего во вселенной зародился» (Теогония, 116). Как убедительно показывают современные исследователи, в отличие от эллинистической трактовки («Метаморфозы» Овидия), хаос у Гесиода – это не бесформенное, перемешанное состояние, а некое исходное условие существования всех вещей, имеющее смысл пространства (понятия которого в ту эпоху еще не было) 120 120 По-видимому, впервые эта особенность была подмечена Аристотелем. См.: Аристотель. Физика. М., 1936, IV, 1208 в, с. 29 – 33. . Само слово xaos происходит от слова «хайно» – разверзаюсь, зияю. Таким образом, в теокосмическом плане хаос имеет смысл разверзающегося пространства, являющегося условием возникновения ( в нем!) всего сущего, в том числе «широкогрудой Земли», что живописно изображено в «Теогонии»; там же подчеркивается важнейшая роль Эрота (любви) как движущей силы, начала размножения всего сущего, причины всех порождений. При этом у Гесиода встречаются вполне конкретные предположения о форме, которая придается вселенной хаосом как разверстой пастью на гигантской космической голове, сидящей на шее Тартара.