Михаил Поздняков - Абстрактные разъяснения как инструмент управления правосудием. На примере арбитражных судов

На первый взгляд в каждом случае идет речь об одном и том же качестве – невосприимчивости к внешнему воздействию. Но это не совсем точная оценка. Независимость судьи от внешних игроков может соседствовать с достаточно жесткой дисциплиной внутри ведомства. Противоречие между двумя организационным принципами не воспринимается столь остро, если вести речь о независимости не судьи, а суда, или даже, что будет правильнее, судебной власти. В этом случае перед нами единый организм, который может в рабочем режиме, в том числе неофициально, переадресовывать задачу другим своим подразделениям, как по горизонтали, так и по вертикали. Для внешнего наблюдателя все остается таким образом, что дело рассматривает конкретный судья, но фактически в рамках одного дела может быть задействован потенциал всего суда или даже всей судебной системы. Это может выражаться в рутинном неофициальном обращении к более опытному коллеге, в обсуждении на регулярных судейских планерках, которые носят закрытый характер. Система обращений в вышестоящий суд, в том числе и по телефону – запросы с мест, является одной из важных форм внутренней коммуникации, которые подключают потенциал судебной системы в рамках конкретного дела. Официальным аналогом такого соучастия является процедура обжалования. В итоге решение принятое одним судьей по конкретному делу отражает коллективную волю судебной системы. Естественно, это не является гарантией окончательности принятого решения. Не является хотя бы потому, что, во—первых, жизнь динамична, меняется законодательство, фактические обстоятельства, понимание целесообразности и проч. Во-вторых, феномен коллективной воли, а именно об этом идет речь, это всегда результат рабочего взаимодействия инстанций, а не итог закрытых обсуждений. Кроме того, в ходе любых консультаций у судьи всегда остается возможность принять свое решение, которое ему кажется более правильным с учетом конкретных обстоятельств дела.

Более привычным термином, раскрывающим всю полноту оттенков этого ракурса независимости, является категория «внутренние убеждения судьи». Все попытки объяснить сочетание принципа независимости судьи с требованиями по единообразию судебной практики не привели к констатации противоречия между этими двумя состояниями. Есть процессуальная деятельности судьи, а есть его деятельность как представителя власти. Между этими функциями есть очевидный конфликт, который в настоящий момент не решен на теоретическом уровне 16 16 «Теоретическое исследование субъективного содержания процессуальной деятельности судьи выдвигает проблему разделения процессуальной деятельности судьи и его деятельности как представителя государственной власти. Как только на государственном уровне процессуальная деятельность суда оказывается подчиненной административной власти, искажаются принципы правосудия, которое из инструмента по защите прав человека превращается в один из инструментов нарушения прав. Вопросы взаимоотношения административного и процессуального содержания управления судебной деятельностью нуждаются в специальном исследовании, как и правовой статус председателей судов всех уровней». (Телятников В. И. Убеждение судьи. СПб, 2004, С. 248—249). . Но у нас сейчас задача скромнее – за рамками научных категорий, описать основной функционал работы суда в части использования правовых позиций, закрепленных в абстрактных разъяснениях высшей судебной инстанции. Невозможно отрицать, того что наличие рекомендаций могло рассматриваться судьями как ограничение их судейской компетенции.

Некоторые судьи на местах, начинают воспринимать абстрактные позиции как заранее ограничение своей свободы.

Но как будет показано далее, данная группа судей, по всей видимости, существенно меньше, чем та, которая готова исполнять рекомендации и не вступать в спор с высшей инстанцией.

Оценка этих двух полярностей зависит от выбранной модели правосудия. Все упирается в образ суда, от которого мы исходим. Очень популярен тезис о профессии судьи как об идеальном общественном служении. Под атрибутами этого служения понимается следование чистым принципам, готовность действовать в ущерб себе и своим близким, отрешенность от окружающего мира и чуть ли вообще не отказ от материальности этого мира. Этот абстрактный образ является слишком противоречивым, чтобы быть хоть в какой-то степени адекватным реальности. Хотя эта модель не имеет внятного описания, она пользуется большой популярностью и позволяет бесконечно критиковать работу судей. Ведь реальность дает достаточно аргументов к тому, чтобы исходить из иного образа судейской корпорации. Главный недостаток указанного идеального образа судьи заключается в намеренном игнорировании факта судейской иерархии и невозможности судьи противостоять ей. Напротив, степень включенности в корпорацию и является условием успешности судьи и показателем его профессионализма. Все опасения и подозрения снимаются в том случае, если оказаться от приклеивания негативных ярлыков судебной системе. Все требования о независимости, объективности следует адресовать принципам внутреннего делопроизводства. Объективно эффективная судебная система это мощная бюрократическая машина, которая сопряжена с множеством государственных ведомств. Результат работы ведомства определяется состоянием всех подразделений и эффективностью информационного обмена между ними. Индивидуальное творчество судьи возможно, но в рамках конкретного дела и с учетом всего многообразия обстоятельств (реальная исполнимость принятого решения, просчеты законодателя, интересы третьих лиц, личная готовность проявлять усмотрение и др.).