Нина Михальская: Пути развития английского романа 1920-1930-х годов

В своей философии Бергсон уделяет много внимания проблеме памяти. Он выделяет два вида памяти — память-привычку и спонтанную память.

Память-привычка — это реакция на испытанное раздражение, это память рассудка, которая может воспроизвести прошлое в определенной последовательности, но она не способна донести, сохранить его во всем богатстве и многообразии его красок, звучаний, образов. Сделать это способна лишь непроизвольная спонтанная память. Она пробуждает бессознательные воспоминания, не приуроченные ко времени и возникающие вне зависимости от нашей практической деятельности в настоящем. Это память, основанная на высоко развитой интуиции. Благодаря ей можно заново пережить прошлое; толчком к этому может стать внешне совсем незначительное явление (солнечный блик, вкусовое ощущение, звук и т. п.).

Философия «интуитивизма» Бергсона, его теории о «длительности» и особенностях памяти наиболее полное выражение получили в творчестве французского писателя Марселя Пруста. В своем многотомном романе «В поисках утраченного времени» Пруст стремится к передаче движения времени, к детальному воспроизведению прошлого в его непрерывном течении, ежесекундно отражающемся в сознании героя.

Однако, обращаясь к анализу человеческой психики, Пруст изолирует ее от окружающего. Его интересует ее «истинная», «общечеловеческая» сущность. Он претендует на большие обобщения, говоря о психике и интеллекте вообще.

Все это и определяет своеобразие его романа, лишенного композиционной четкости, определенного сюжета и ясно очерченных образов. Но вместе с тем текучая проза Марселя Пруста тонко передает мимолетные впечатления и мельчайшие нюансы настроений.

Подобные явления имели место и в литературе Англии. Для английских модернистов — прежде всего для Вульф — творчество Пруста, особенности его манеры служили образцом.

Наиболее полно фрейдизм и бергсонианство были реализованы в творчестве Джеймса Джойса, который попытался с помощью психоанализа объяснить все явления действительности [11] Используя метод психоанализа, Джойс вместе с тем высказывал свою неприязнь к Фрейду. См.: G. Ellman. James Joyce. New York, 1959. . Провозглашенный модернистами вершиной повествовательного искусства «Улисс» Джеймса Джойса — наиболее убедительное свидетельство деградации романа.

На всем творчестве Джойса лежит печать пессимизма и отчаяния. Темы одиночества человека, бесперспективности его существования звучат в его произведениях. Стремясь проникнуть в глубины человеческого подсознания, проследить поток мыслей и сложное в своем прихотливом переплетении движение чувств, Джойс концентрирует внимание на темных подсознательных инстинктах, которыми, по его убеждению, определяются поступки человека.

Проблема историзма в творчестве Джойса снимается полностью. Для него история человечества — это поток подсознательной жизни. Отметая понятия пространства и времени, он рассматривает человека как комплекс инстинктов.

В своих романах Джойс предстает перед нами как своеобразный мифотворец. И подобно тому как Зигмунд Фрейд, «несмотря на свои научные стремления и намерения, был нетерпеливым и непредусмотрительным мифотворцем, который тщетно пытался перескочить через временный пробел в знании физиологии головного мозга, так что его психоанализ представляет явление кратковременное, вызванное ситуацией настолько преходящей, что она стала исчерпываться, как только он стал ее эксплуатировать» [12] Г. Уэллс. Павлов и Фрейд. М., 1959, стр. 598 , так и Джеймс Джойс, пренебрегая фактами реальной действительности и отказавшись от раскрытия взаимосвязи и взаимозависимости явлений, .попытался создать, исходя из своего превратного представления о человеке, вымышленную им картину мира.

Вполне определенный смысл приобретает его обращение к образам греческой мифологии и уподобление его героев Одиссею, Пенелопе, Телемаку. Джойс творит пародию на человечество, создает зловещую в своем роде карикатуру, но вместе с тем он усматривает в своем ничтожном Блуме, чувственной Молли, опустошенном Стивене Дедалусе те извечные свойства человеческой натуры, которые не зависят от смены веков и общественных формаций, и ставит знак равенства между значительным и мелким.

Джойс самым непосредственным образом перекликается с теорией Фрейда, которого не случайно называли творцом новой религии. Отказавшись от экспериментальной физиологии, от данных опыта, Фрейд повернулся спиной к науке и обратился к лженауке; «содержанием работы Фрейда была описательная физиология и анатомия, осуществляемая посредством тщательного микроскопического наблюдения» (курсив Г. Уэллса) [13] Г. Уэллс. Павлов и Фрейд. М., 1959, стр. 599. . «Фрейд в одиночестве мучился над рождением психоанализа посредством толкования сновидений, фантазий и невротических симптомов, личных и своих пациентов» [14] Там же, стр. 600. . Субъективный идеализм подхода Фрейда к человеческому сознанию приводил его к созданию лженауки о психической деятельности. Со временем он и сам во многом осознал свое заблуждение и был вынужден признать ошибочность своих исходных позиций.