Стивен Пинкер - Чистый лист - Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня

Порочный круг Гоббсовой ловушки помогает понять, почему перерастание разногласий в войну (и иногда деэскалация до разрядки напряженности) может происходить так внезапно. Математики и специалисты по компьютерному моделированию разработали модели, в которых несколько игроков обзаводились оружием или формировали союзы в ответ на действия других игроков. Эти модели часто демонстрируют хаотическое поведение, в результате которого мелкие различия в значении параметров могут вылиться в крупные и непредсказуемые последствия [66] Epstein, 1994; Epstein & Axtell, 1996; Richardson, 1960; Saperstein, 1995. .

То, что Гоббс ссылается еще на Пелопонесские войны, доказывает, что опасность Гоббсовой ловушки для групп далеко не гипотетическая. Шеньон описывал, как жители деревни Яномамо, одержимые страхом быть убитыми жителями других деревень (не без причины), время от времени нападали первыми, давая другим деревням повод наносить собственные упреждающие удары и подталкивая группы деревень к созданию союзов, которые заставляли их соседей нервничать еще больше [67] Chagnon, 1988; Chagnon, 1992. . Уличные банды и мафиозные семьи вовлечены в такие же интриги. В прошлом веке Первая мировая война, Шестидневная арабо-израильская война и войны в Югославии в 1990-х разразились в том числе и благодаря Гоббсовой ловушке [68] Glover, 1999. .

Политолог Джон Васкес подтвердил это цифрами. Используя данные о сотнях конфликтов, произошедших за два последних столетия, он сделал вывод, что составные части Гоббсовой ловушки — озабоченность безопасностью, заключение союзов и гонка вооружений — могут статистически предсказать перерастание трений в войну [69] Vasquez, 1992. . Наиболее сознательно логике Гоббсовой ловушки следовали ядерные стратеги холодной войны, когда буквально судьбы мира зависели от нее. Эта логика породила некоторые из сводящих с ума парадоксов ядерной стратегии: почему крайне опасно иметь ракет столько, сколько достаточно для уничтожения врага, но недостаточно для того, чтобы уничтожить его после того, как он собьет эти ракеты (потому что враг будет подвергаться сильному соблазну нанести превентивный удар), и почему создание непробиваемой защиты от вражеских ракет может сделать мир еще более опасным местом (потому что враг будет подвергаться сильному соблазну нанести превентивный удар до того, как полная защита, возведенная противником, превратит его в открытую мишень).

Когда более сильная группа внезапно атакует и побеждает слабую, это не удивляет гоббсовых циников. Но когда одна сторона разбивает другую в битве, в которую с готовностью вступили обе, логика их действий не так ясна. Учитывая, что и победителю и побежденному есть что терять, можно было бы ожидать, что каждая сторона представляет себе силу другой и более слабая пожертвует спорным ресурсом без бессмысленного кровопролития, которое все равно исхода не изменит. Большинство поведенческих экологов считают, что ритуалы умиротворения и уступки у животных возникли именно по этой причине (а не для пользы вида в целом, как предполагал Лоренц). Иногда силы сторон примерно равны, а ставки так высоки, что ввязаться в драку — единственный способ выяснить, кто же сильнее [70] Rosen, 1992. .

Но порой лидер марширует сам — и отправляет своих солдат — прямиком в долину смерти без какой-либо обоснованной надежды на победу. Некомпетентность военных долго озадачивала историков, и приматолог Ричард Рэнгем предположил, что она может произрастать из логики блефа и самообмана [71] Wrangham, 1999. . Способность убедить неприятеля в том, что ему лучше избежать схватки, зависит не от того, что ты сильнее, а от того, что ты кажешься сильнее, а это стимулирует желание блефовать и уметь разоблачать блеф. Так как блефует лучше тот, кто верит в собственный блеф, в процессе эскалации вражды может возникать некоторая доля самообмана. Она должна быть ограниченной, потому что быть пойманным на блефе порой хуже, чем бросить карты и сдаться без боя, но, когда пределы самообмана откалиброваны неточно и обе стороны движутся к краю, результатом может стать человеческая катастрофа. Историк Барбара Такман рассказала о роли самообмана в войнах, приводивших к подобным катастрофам, в своих книгах «Августовские пушки» (The Guns of August) (о первой мировой войне) и «Ода политической глупости: От Трои до Вьетнама» (The March of Folly: From Troy to Vietnam).

Готовность нанести упреждающий удар — обоюдоострый меч, так как подстрекает противника ударить первым. Поэтому люди изобрели и, возможно, развили в процессе эволюции альтернативный способ защиты: заявленную политику сдерживания, известную как lex talionis — закон возмездия, знакомый нам из библейской заповеди «Око за око, зуб за зуб» [72] Daly & Wilson, 1988. . Если вы сумеете достаточно убедительно сказать потенциальному неприятелю: «Мы не будем атаковать первыми, но, если нас атакуют, мы выживем и нанесем ответный удар», вы избежите первых двух гоббсовых мотивов для раздоров: стремления выиграть и недоверия. Стратегия, направленная на то, чтобы причинить другим столько же вреда, сколько и они вам, аннулирует стимул нападать ради выигрыша; стратегия, в рамках которой вы не нападаете первым, устраняет мотив нападения из-за недоверия. Эффект усиливается стратегией симметричного ответного удара, когда вы причиняете противнику не больше вреда, чем он причинил вам, — это ослабляет страх, что вы используете незначительный предлог, чтобы оправдать незапланированную массированную атаку.