Виталий Бондаренко - Свадьба пропащих - Кокотка

И ей еще повезло! У Стешки в первую «брачную» ночь пятеро побывало, да и другие гости в дверях толпились, смотрели, прорвы ненасытимые…

Бабетта теперь уже очень опытная, а все мужчин не поймет — странный он зверь, мужчина…

— Ты, Бабетта, — деющка с головой, сама смекай, для чего им наша сестра-то надобна! — наставляет ее Марьяна.

А еще Марьяну, когда она выпьет, тянет на пение. И тогда она тоненько, как гвоздь по стеклу, выводит:

Иногда Бабетту бес подзуживает сказать: «Господи, да от вашего воя и собаки сбегут!» Но Бабетта умная и ни в жизнь такое Марьяшке не выскажет.

— Войдите! — Глаша тотчас выпрямилась и оглянулась на вошедшую.

Отчего-то Бабетта совсем растерялась, услышав ее переливчатый ласковый и грудной голос, и, как дурочка, на пороге застыла.

Глаша усмехнулась не без самодовольства:

— А! Я знаю: вы, наверно, Бабетта. Мадам Векслер вас ко мне в… компаньонки — так ведь верней сказать? — назначила…

И она протянула Бабетте руку ладонью вниз.

Бабетта окончательно растерялась: на «вы». Рукопожатие Глаши было сухим и быстрым.

— И знаете что? Давайте уж сразу перейдем на «ты»… Ведь Бабетта — это не настоящее имя?

— Настоящее еще хужей… — вздохнула Бабетта.

— Да-а?

— Федрой родитель меня нарек. Выпивши он был, как всегда…

— Федорой?.. — не поняла Глаша.

— Федорой бы в самый раз! А то ведь как животную, прохвост, обозвал — ФЕДРОЮ!

— О! Федра! Героиня Расина! Она влюбилась в своего пасынка… Вы… ты читала?

— Я таких гадостей не читаю, — ответила Бабетта презрительно. — Я в карточки играть иногда люблю и в лото…

— Тоже дело! — усмехнулась Глаша. — Тогда пусть уж лучше Бабетта будет. Хорошо?

— Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, рас смеялась Бабетта вдруг добродушно. Еще ни один человек на земле не озадачивался, как ее называть.

— Посмотрим платья? — спросила Глаша, проследив Бабеттин взгляд.

Бабетта не могла глаз отвести от настоящего бального туалета, розовато-сиреневого, газово-муарового, с изумрудными прожилками там и сям.

— Оссподи! — только и выдохнула Бабетта. — Это ж рази с царевичем, с прынцем каким, под венец в эдаком-то!..

— А есть еще и изумрудная брошка сюда… — Щелкнул чернобархатный футлярчик, и по широкому лицу Бабетты словно искры от волны пронеслись.

Бабетта сглотнула слюну, чуть было не перекрестилась. Глаша, прищурясь, наслаждалась произведенным эффектом.

— Ты это… — наконец выдавила из себя Бабетта. — Ты спрячь-ка это, девонька, от греха… Марьянке и всем, никому не показывай… За него ж и убьют, окаянства такого не побоятся… Эк ОН тебе подарил сокровище-то какое…

— И не только это! — Глаша вдруг резко защелкнула футлярчик и горько усмехнулась: — О, он ЛЮБИЛ — иногда! — дарить…

…Через полчаса обе лежали под кисейным пологом и вовсю болтали. Глаша Бабетте нравилась все больше, и она заботливо вводила новую подругу в курс здешних дел:

— Встаем обыкновенно в полдень, завтрак, потом каждая занимается своими делами. Дальше, в четыре часа, обед и тут уж готовиться начинаем: чешемся, красимся, наряды выбираем.

— Наряды сами выбираете?

— Если с Марьяной дружить, то сами.

Бабетта коротко объяснила новенькой про Марьяну.

Конечно, Бабетте страсть хотелось разузнать про Полозова. Но начала она издалека:

— Давеча, третьего дни, был у меня один гость, господин Мишель…

Улыбка замерла на лице Глаши.

И Бабетта отметила это. Любопытство ее разгорелось, аж спасу нет.

И она, коварная, замолчала.

— И чем же это он странным тебе показался?..

— Да как чем? — Бабетта еще потянула время. Да-да, напряглась Глафира-то, и дышит прям тише… — Ничего и не было, а мне сверх положенного пять целковых выложил! За одни разговоры ведь!..

— За какие же такие за разговоры?! — Глаша с трудом перевела дыхание.

— Да тебе, поди, неприятно будет: все о Полозове расспрашивал.

— А ты его знаешь?!

— Один раз он меня брал, я только сюда поступила и худышка еще была. Я, вишь, толсто-ва-та здесь стала, не в его теперь вкусе… Очень он обходительный!..

— Просто до ужаса. — Глаша смотрела в кисейные струи под потолком.

— А ты с этим-то, с Мишелем, знакома, что ль?

Глаша не ответила. Бабетта продолжила, немного этим обиженная:

— Ну, часам к шести начинают потихоньку съезжаться…

— Слетаться, — пробормотала Глафира.

— Чего? — удивилась Бабетта. — Ты не перебивай меня, а то мне еще к Ванечке успеть надо…