Эльмира Нетесова - Помилованные бедой

— Спасибо, милок! Непременно прибуду, и не сумлевайся. Кто ж Динке подмогнет? У ней из сродственников одна я осталась. Ни отцу, ни матери дела нет. А ить девке, хоть и взрослой, совет и помощь завсегда надобны. Завтра к обеду заявлюсь, прямо в больницу, там и сустренимся.

Бабка Дианы приехала как обещала. Вызвала во двор Петухова и, переговорив, встретилась с внучкой.

— Я не корю, не попрекаю. У кажного на доле свой крест стоит. Тебе единое сказываю: я старею. Уже болячки к земле гнут. А кто, окромя тебя, поддержит и позаботится? Негоже боле врозь жить. Давай спробуем ту Волчиху. Може, справится с твоей болячкой?

И, получив внучкино согласие, пошла к Бронникову. Тот особо не препятствовал:

— Ваше право лечить у того, кому доверяете. Сказать честно, мы уже испробовали все. Пока человек жив, ему надо помогать. Диана еще молода…

К вечеру Диана с бабкой и Евдокия приехали в деревню к знахарке, та никого не ждала и спокойно доила корову в сарае.

— Здравствуй, соседушка! Вот людей к тебе привезла. Может, их от беды избавишь, от лихой болезни, воротишь свет в глаза, добро в душу? Не серчай, что привела, не сказавши заранее. Так коряво получилось. Глянь нашу девку, с дурдома к тебе доставили.

— Вот управлюсь и гляну, — ответила та скупо и продолжила доить корову.

Приехавшие сели на лавку под окном, ждали хозяйку. Она неспешно процедила молоко, обвязала ведро марлей и, помыв руки, подошла к женщинам.

— Какое лихо привело? Что стряслось? — Оглядела Дианку с бабкой. Евдокия тут же встала, пошла со двора. А гости говорили с Волчихой.

Бабка вскоре увела их в дом. Зажгла свечу перед образом Спасителя, помолилась и велела Диане вымыться до пояса. Потом повернула ту лицом к заходящему солнцу, облила святой водой и, обнеся свечой, шептала молитвы, после чего выпела за дом, поставила рядом с навозной кучей и снова облила девку водой. Ту знобить стало. Волчиха обнесла ее свечой под молитву. Дианку стало тошнить.

— Отойди сюда. — Привела девку на травный пятачок, усадила, велела взять в руки крест. Дианка повторяла молитву

следом за Волчихой. Ее валил сон. Она еле сдерживала себя. А знахарка дала воду, велела выпить до дна.

Девка половины не одолела, началась рвота. С ревом, с воем выворачивало девку. Нечем было дышать. Дианка упала на землю, а рвота не прекратилась.

— Не обрывай! Чистись! Так нужно, это хорошо! — Волчиха стояла рядом и брызгала на Дианку святой водой, молилась.

Не скоро успокоилась Дианка. Под молитвы знахарки стихла, потихоньку вздрагивая, а вскоре и вовсе уснула накрепко. Бабки вдвоем перенесли ее в избу, положили на широкую лавку.

— Ее теперь не буди, лишь под утро проснется, сама полезай спать на печку, — сказала Волчиха и выглянула в окно. К дому подъехала машина и, робко сигналя, звала знахарку. Та вышла. Вернулась не скоро. Заговорила «рожу» у человека. Хватило одного раза. Люди уехали довольные.

— Скажи, Нюра, а надолго ль твое лечение помогает? Не воротится болезнь через время?

— Лександра! Не боись! Единое помни: пить она не станет никогда. Ну, с год будет вялой, нервы должны успокоиться. Где-то заревёт без причины. Но редко, не беспокойся, так должно быть. Скоро выровняется, все наладится у нее.

— Нам больше не надо приезжать к тебе?

— Запойных один раз лечу! Всем хватало. Даже мужикам. Потом, правду молвить, иные забижались, что даже пива не могут выпить, нутро с воем все наружу выбрасывает до капли, а потом еще и болит цельный день. <

— Случалось, что лечение не помогало?

— Кто с вас дура? Коль лечила, как не помогло? Конечно, было, когда лечить отказывалась…

— А почему?

— Когда свеча перед человеком гасла. Значит, Бог воспрещает лечить, наказал за что-то. Я в такое не лезу, мигом со двора спроваживаю, чтоб Господь и меня не наказал вместе с грешником.

— Как ты лечить стала? У бабки переняла?

— От деда! Ево за знахарство в саму Сибирь сажали. Он и оттуда живым воротился, по реабилитации. На деда парторг кляузу набрехал в НКВД. Все пять зим человек мучился. Но вернулся целым. А вот парторга в войну свои повесили, партизаны. Знать, было за что. Я тогда совсем малой была. За дедом хвостиком бегала. Любила шибко, помогала ему, потом переняла все его знания. Не зря в свете прожила, много люду исцелила с Божьей помощью.

— А есть такое, что лечить не берешься и не умеешь?

— Понятное дело! Все от людей, я ж сказывала! Иным отказываю под любым предлогом.

— Прости глупость мою, не стоит про такое любопытничать, — смутилась Дианкина бабка.