Эльмира Нетесова - Помилованные бедой

А к обеду Тарзан исчез. Он пропал бесследно, словно испарился. Лишь дыра в заборе сзади корпуса оказалась снова открытой.

— Даже уйти не мог по-мужски, все делает через задницу. Ни «спасибо», ни «до свидания» не сказал. Что в нем от человека? Одно ему звание — дикарь. Недаром кликуху такую себе взял. Уж очень честно себя отрекомендовал ею! — заметил Юрий Гаврилович.

В тот же день он выписал домой Богдана. Тот расцвел в улыбке:

— Вот и я ухожу в семью человеком. Теперь уж с пьянкой завязал! А знаете, на трезвую голову жить интереснее. Дела быстрее решаются, новые идеи приходят в голову. Правда, отношения с друзьями изменились. Доверия меньше стало. Кое-что осмыслил. Жаль, что столько ошибок наделал в прошлом. Не все теперь исправить можно, а главное, не наделать новых.

— Богдан, у вас дети есть? — спросил Бронников.

— Пока нету…

— Обязательно заимейте! Не меньше двоих!

— Вот так сразу?

— Они к жизни привяжут. Придадут ей смысл! Став отцом, вы ко всему иначе станете относиться. Семейные реже спиваются. Отец всегда спешит домой, к детям. В них наша самая большая радость. А потому советую не медлить!

— Юрий Гаврилович! Теперь, конечно, свое не упущу. Жена меня дождалась из больницы… человеком. Спасибо вам за все! — Подал руку Бронникову, обнял Петухова. И, сунув ему в карман свою визитку, сказал коротко: — Звони! Не забывай…

…Незаметно прошла неделя, потом и месяц. Новые парнишки-альтернативщики уже стали своими. Их узнавали больные, уважали врачи. Конечно, не обходилось и без курьезов, случались и неприятности, особо поначалу. Ну откуда знал Харитон, что больной возомнит себя Наполеоном и, мало того, потребует соответствующего отношения, как к императору.

Вот так он важно прогуливался по коридору, свысока посматривая на окружающих, изобразив на лице легкую улыбку. А тут Харитон из палаты выскочил с двумя полными суднами. В туалет спешил вылить содержимое. Не приметил Наполеона. Ну очень торопился. Самое горячее предобеденное время наступило. Надо было убрать, проветрить палаты, помочь на кухне. А тут Наполеон! Стал посреди коридора, как чирей на заднице. Харитон влево — и Наполеон туда же. Парнишка вправо — и больной тоже. Кончилось тем, что Харитон выронил оба судна на ноги мужику. Тот взвыл совсем не по императорски.

— Ты, козел, отморозок шизанутый, мать твою во все дыры блохи жрали! Куда прешь, как с завязанными бельмами? Иль глаза в жопе и не видишь, падла, что тут я стою, сам Наполеон Бонапарт!

— Иди ты, дядя! Не тусуй мозги!

Влетел Харитон в туалет за тряпкой, а там на унитазе гордо восседает Гитлер.

— Слушай, мужик, как человека прошу, освободи гальюн на минуту, мне в коридоре убрать надо! Пойми! Уступи, пожалуйста!

Но Гитлер не знал слов «уступать» и «отступать». Он сидел на унитазе как на троне, не дернулся ни одним мускулом.

— Слышь иль нет? — терял терпение Харитон. Наполеон, улучив момент, подошел сзади и долбанул парня по спине так, что он мигом упал в ноги Гитлеру. Наполеон ухватил Харитона, приволок его к вылитому дерьму и оставил там под смех остальных больных.

— Учись, немчура, наказывать холопов! А то ишь распустили их, шелудивых псов, бегают, забыв о почтении, здороваться разучились!

Ребята-санитары мигом узнали о случившемся. Они помогли Харитону убрать в коридоре, помыть судна, а сам парень пошел в душевую постирать одежду, вымыть тапки да и себя привести в порядок. Тихон принес ему чистый халат и ждал, когда Харитон выйдет из душа.

Едва он хорошенько намылился, в душевую вошел Наполеон. Его прогнали из палаты за несносный запах, идущий от брюк и тапок. Они были забрызганы сверху донизу.

— Ага! Вот ты где! А ну живо отмывай мою одежду! Осквернил, паршивец поганый, теперь чисть, покуда не оставил тебя без головы!

— Дядя! Мне плевать, кем себя считаешь! Если будешь прикипаться, я так наеду, что мало не покажется. Дошло иль нет, отморозок?

Наполеон обиделся и влепил парню пощечину.

— Ты с кем говоришь, холуй! Немедля извинись! — потребовал на визге.

— Щас! Спотыкаюсь! — Мигом свалил больного на пол и, завернув руку за спину, поволок в палату.

Наполеон орал на весь коридор, матерился и грозил Харитону казнью. Парень связал мужика, вернулся в душевую. Вскоре там появились Наполеон, освободившийся от веревки, и Гитлер.

— В концлагерь его, в газовую камеру! А еще лучше к свиньям!

— Нет! На гильотину!

Пока они спорили, в душевую вбежали санитары. Но успокоить мужиков не удалось. Их связали, посадили в клетку, и они теперь пинали друг друга, забыв о Харитоне. Но как только увидели его, ярость вспыхнула вновь.