Yakut

Что же касается лейтенанта Кукуева, то он, никоим образом, не пытался изменить ситуацию. Слабохарактерным, трусоватым был: за себя-то бы, постоять не смог. Вечерами, из комнатушки своей не показывался. А и просто, уходил в город к, какой-то, бабе и ночевал у неё. Тем самым, предоставив дембелям полную свободу действий. Оставлял им на «растерзание» безгласных «овец».

Тут еще, явно прослеживалась рука командования части. Дембеля-трутни и полуторагодиш-ники выполняли функцию, своего рода, жандармов, надзирателей над молодёжью. Офицерам, элементарная справедливость представлялась абсолютно излишней. Нужно было искоренить «вольнодумство» пополнения, поставить его на место; грубо говоря, заздрочить. И «конвоиры», с большим удовольствием, выполняли возложенные на них, «обязанности» контроля. Их хлебом не корми, а дай показать свою власть над беззащитными... На любой зоне и в тюрьмах, в принципе, — подобная ситуация. Поэтому-то срочная служба, нередко, ассоциируется с тюрьмой, да и воспринимается, как самая настоящая тюрьма. То бишь, изолированность от общества, бесправность, эксплуатация, унижения и тому подобное. Ну, разве такой, должна быть цивилизованная армия?!..

А помимо, сахара, кстати, разгружали, вообще, разный нескоропорт. Гречку и другие крупы; тушенку, сгущенку, рожки, муку, сухари и т. д. Разгружали и колбасный фарш в коробках, о котором речь пойдёт дальше. На путях же, стояли еще цистерны с бензином, техническим, а также и нормальным спиртом. Предназначались эти жидкости для машин, танков, БТР и самолётов, для госпиталей и пр., — да мало ли куда. А спирт, известно, является предметом вожделения, хоть в армии, хоть на гражданке. Поэтому-то, крали его, из цистерн на «базе», все кому не лень. Иначе, — и военные, и гражданские работники складов. Вот и дембеля, проходя мимо сих огромных «бочек», жили потаённой мыслью о приятном времяпровождении.

Был такой, среди них, сержант Воровайко Николай. Здоровущий богатырь с Рязани, белесый, красномордый. Сам по себе, добряк, — спокойный и невозмутимый. Однако это до тех пор, пока не выпьет. Стоило ему принять на грудь, становился агрессивным и неуправляемым. Недаром же, имел условный срок, то ли за кражу, то ль за хулиганку. Воровайко, при кажущемся миролюбии, нечист был, как считали, на руку.

А друган его, казах Доулбаев, являл полную противоположность покровителю. Когда щуплого, маленького Доулбаева чморили в своё время, Николай, почему-то, защищал кривоногого беднягу. А потом, здоровяк и доходяга, даже, подружились. Стали — не разлей вода. И это, несмотря на то, что слабенький казах, по-русски, и двух слов связать не мог. Впрочем, дружба их имела странноватый, несколько, характер. По мнению солдат, Воровайко нужен был подельник в тёмных «операциях», что, временами, проворачивал. И парочка, как говорится, вскоре, показала свой «потенциал». Да только с пьяных шар, не позаботилась о нужной осторожности.

А получилось так. Воровайко с Доулбаевым, как-то вечерком. вскрыли пломбу на цистерне. И набрали целую канистру спирта. Хотели-то они, видать, потихоньку-помаленьку, незамет-ненько от всех, потягивать спиртягу из неё. Да вот, увы, — не вышло незаметно. Нет-нет, — «друзья» всё сделали путём! Преодолели трёхметровый забор. Втихаря пробрались на пути. Залили канистру из цистерны. Но, не сдержав сладких чувств, тут же, жадными глотками, со слезами на глазах, стали жрать «массандру», прямо из горла. И, разом, опьянели. В Воровайко же, проснулся сразу богатырский дух. Захотелось удали, веселья, да и что скрывать, — озорного махача!

— Доулбаев! — зычно гаркнул Николай. — Слетай-ка, быстро, за второй канистрой!

— Ой, плохой бит, полущайся тело! — заплетающимся языком, пролепетал казах. — Нащаль-ника уснает, рукайся ошень путит!

— Я что сказал!.. Всех земелей угостим!! А на командиров — вот такой вот, положил!!

И Воровайко, взяв себя за локоть, потряс громадным кулаком.

Доулбаев слез с цистерны и засеменил к забору.

Вскоре, приволок, еще одну, двухведёрную канистрищу.

Затарившись под завязку, «друзья», игнорируя всякую осторожность, дошли до забора. Канистры нёс, естественно, Николай. Силушки было не занимать, тем более, после выпитого, её резко прибавилось. Хотел, было, перекинуть «сосуды» через препятствие, но передумал. Сначала, поднялся с одним на забор и сбросил в снег, потом — переправил второй. Доулбаев, по понятным причинам, в транзите канистр не участвовал.

— Ну, вот и зашибись! — рассмеялся, пьяно, Воровайко.