Вера Чубакова - Потому, что люблю

— Первый раз слышу об этом,— сказал Алексей.

— Ия. — Надя смотрела на кофточку Серафимы Антоновны,— попало ей от сына за эту покупку, налетел:

«Ты что, молодая, замуж, что ли, собираешься, такую пестрятину нацепила? Небось рублей двадцать выкинула псу подХВ0СТ1»

«Сынок, так ведь я пока что сама зарабатываю! За столько лет первый раз позволила...»

«А сапоги за шестьдесят пять рублей?»

<���Ходить-то мне не в чем...»

«Можно подешевле было, обязательно дорогие?»

Алексей вмешался:

«Ты что — в самом деле из-за денег?»

«На кой ляд старухе наряды?»

«Да какая же она старуха! Женщина всегда останется женщиной, она должна прилично одеваться».

«Пора бы ей о спасении души подумать!»

«Ну, ты даешь! — Алексей рассердился. — Одинокая женщина... Недавно мужа похоронила, твоего отца. Пусть бы хоть покупкам радовалась!»

«Не лезь в чужую семью! — крикнул Женька. — Своей ладу не дашь: мать-то бросил?! И укатил с молодой женой счастья искать. Моя хоть на глазах...»

А сейчас Серафима Антоновна надела новую кофту, не побоялась, молодец. Кофточка нейлоновая, поле синее, а на ней желтые листья, кленовые.

— Идет вам! — похвалила Надя. — Сразу на десять лет помолодели.

Серафима Антоновна вдруг заплакала.

Надя и Алексей удивленно переглянулись, разом сказали:

— Что с вами?

Женщина улыбнулась сквозь слезы:

— Гриша сегодня снился... Тоска... Вот тут сжимает, сжимает. — Она приложила руку к груди. — Холодно мне без Гриши на этом свете, мерзну...

Надя обняла ее за плечи:

— Ну что вы, Серафима Антоновна, в такой-то день печалиться, гости придут, повеселимся...

— Повеселимся,— грустно согласилась женщина. Она уже не всхлипывала, но полоски от слез не высыхали на ее щеках...

Надя сказала, что станет у входа в столовую и здесь будет встречать гостей:

— Как контролер в кинозал.

Первой пришла Тася — такая неожиданно красивая, стройная, в голубом брючном костюме, в парике. Подарила Наде на «новоселье» хрустальную вазу. Ваза Наде так понравилась, что она долго не выпускала ее из рук, разглядывала, восхищалась ажурным рисунком.

— Тася, зачем же такую дорогую вещь?

— Эта дорогая вещь мне надоела! Ты не очень-то радуйся, горлышко у нее, посмотри, шире дна, того и гляди упадет и разобьется. Я не знала, как от нее достойно избавиться. Теперь ты страдай!

Надя засмеялась так громко, что пришел Женя, удивленно спросил:

— Что тут происходит? — И, не дожидаясь ответа, не сводя с Таси взгляда, спросил: — Откуда вы взялись, красивая? Я даже во сне тахую не видал, может, как звездочка, вы с неба свалились?

— Кто это? — строго спросила Тася Серафиму Антоновну.

— Мой сын, Женя.,.

— А я думала, что он случайно попал сюда, заблудился...

Серафима Антоновна жалобно посмотрела на Тасю, а она непримиримо сказала:

— Сколько живу на свете, а такой чепухи, да еще при первой встрече, ни от кого не слышала.

— Он пошутил, — Серафима Антоновна попробовала защитить сына.

— Со мной он так шутить больше не будет! — отрезала Тася.

Женя уходил на кухню спиной вперед.

Алексей подмигнул Наде, она поняла этот веселый взгляд так: «Вот бы кому взяться за Женьку!»

Затем пришел Мажуга, стройный молодой человек в ярко-красной рубашке с выпущенным на серый пиджак воротником. Он склонился, поцеловал Наде руку, преподнес керамический кувшин и духи.

— Ты с ним поосторожней,— шепнул ей в ухо Женька. — Не давай никаких авансов.

Надя не поняла:

— С кем это?

Жспька кивнул па Мажугуз

— Только между нами. Поняла? Недавно из тюрьмы выпустили. Ты и виду не подавай, смотри...

Надя испуганно оглянулась на Мажугу. Вот ни за что бы не подумала... Такой приличный с виду человек, одет красиво, со вкусом, лицо хорошее.

Длинный парень, назвавшийся Крохотулей,— «Все равно и вы меня так называть будете!» — подарил Наде розы — большущий букет белых и красных роз. Смешной! Пиджак на нем узок, рукана коротки, видно, костюм с чужого плеча, напрокат, что ли, он его взял? Поняв Надин взгляд, Крохотуля засмеялся: