Сначала нужно было быстро ответить на все письма, которые я получил от репортеров. Для этого я создал специальную страницу в Интернете, посвященную 2003EL61, где рассказал все, что мы знали о нем. Вдобавок к этому я также выложил на сайте фотографию Санты и его спутника Рудольфа, подробно описал, по какой орбите он движется, и объяснил, как нам удалось узнать, что масса Санты в три раза меньше массы Плутона. Также я рассказал о том, как мы нашли его в прошлом декабре, и о том, как тщательно готовили научную работу, в которой и собирались описать свое открытие. Затем я подробно объяснил, почему общепринятые правила присвоения права на какое-либо астрономическое открытие были, с моей точки зрения, абсолютно верными.
Почему? Это был единственный способ найти золотую середину между желанием достаточно большого сообщества немедленно сообщить миру об открытии и непреодолимым желанием отдельного человека на протяжении долгих лет держать в секрете свою находку, чтобы узнать о ней все мельчайшие подробности, обсосать все факты, перед тем как отдать ее в лапы других. И первое и второе являются вполне естественными желаниями, однако ни одно из них нельзя считать весьма хорошей идеей. Поспешно объявленное открытие приводит к тому, что сырое исследование попадает в руки общественности (именно это произошло с 2003EL61 – ну надо же, он в два раза больше Плутона!), это понижает уровень исследования ради того, чтобы только быть первым. С другой стороны, слишком долго держать свое открытие в секрете – удерживать широкое научное сообщество от новых открытий.
Науке нужно время, чтобы отказаться от принятой системы. В 1610 году, когда Галилей рассматривал Венеру в свой новый телескоп, он обнаружил, что за время своего движения Венера проходит те же самые фазы, что и Луна. Галилей прекрасно понимал, что его открытие было грандиозным, и хотел, чтобы все знали, что он был первым, кто это заметил. Однако вместе с этим Галилей понимал, что его открытие будет еще более важным, если он выждет несколько месяцев, пока Венера не окажется с другой стороны от Солнца и не явит противоположные фазы. Могу себе представить, что испытал Галилей, пока ждал, когда же из-за Солнца покажется Венера. Через месяц я наконец-то смогу увидеть Ксену в телескоп Кека. Чтобы доказать то, что у Венеры тоже есть фазы, как и у Луны, Галилей написал Иоганну Кеплеру: "Наес immatura a me iam frustra leguntur оу", что в переводе означает что-то вроде: "Я уже пробовал сделать это, но напрасно. Слишком рано". Если бы кто-нибудь позже заявил о том, что он первый обнаружил фазы Венеры, точно такие же, как и у Луны, Галилей мог бы доказать обратное, показав свою записку Кеплеру, которая на самом деле являлась анаграммой: "Cynthiae figures aemulatur mater amorum", что означало "Матерь любви подражает Синтии". И на самом деле, Матерь любви – Венера подражает Синтии – Луне. Тот факт, что Венера проходит те же самые фазы, что и Луна, является прямым доказательством того, что Венера вращается вокруг Солнца, а не вокруг Земли. На протяжении двух тысячелетий люди считали, что Вселенная вращается вокруг Земли. В тот момент можно было без промедления выбросить эти знания за дверь.
В наши дни анаграммы не являются доказательством. Считается, что вы ничего не обнаружили до тех пор, пока не сделали официального научного заявления.
Все это я написал на веб-сайте, который создал накануне вечером. Мне так и хотелось добавить собственную анаграмму: "Изящный белый слон очаровывает", что означало бы: "Десятая планета находится рядом с китом". Эту фразу не так трудно понять, потому что Ксена находится в созвездии Cetus, то есть Кита. В отличие от Галилея я смог устоять перед этим соблазном. Я был намерен рискнуть и не упустить шанс с Ксеной и Пасхальным кроликом.
Однажды вечером мне пришло письмо от Брайана Марсдена, стража Солнечной системы, с которым я связывался каждый раз, когда открывал что-либо. Ему показалось очень подозрительным, что группа ученых из Испании открыла Санту в тот же день, когда его имя К40506А стало известно общественности. Он захотел узнать, могли ли они вычислить координаты Санты, зная только его имя – К40506А.
Невозможно, ответил я. Ну представьте, что я решил назвать какой-нибудь город Городом Счастья, а кто-то, всего лишь услышав это название, взял глобус и точно указал его местоположение. Абсолютно невозможно, заверил я Брайана.
Где-то около полуночи я начал работу над второй частью моего плана. Я не хотел, чтобы кто-то думал, что я просто-напросто хочу отобрать себе право первенства. Я решил прямо написать "первооткрывателю". Его звали Хосе Луис Ортис.
Читать дальше