Ганс - Сексуальная жизнь в Древней Греции

Ночной горшок называли разными словами, такими, как urane, enuretra, uretris; ночной горшок для женщин в форме ладьи назывался skafion, слово перешло в латинское название scaphium. В берлинском антиквариуме хранится ваза, на которой изображена прелестная девушка в дорическом хитоне, которая, склонив голову и выставив вперед указательный палец правой руки, обращается к юноше в виде Эрота, который спешит к ней с увесистым ночным горшком в форме ладьи; также стенная роспись из Помпей изображает пьяного Геракла, сзади которого Силен мочится на его правую ногу. Довольно частым сюжетом вазовой живописи была сцена, изображавшая, как пьяные сатиры специально используют сосуды, вовсе для этого не предназначенные, для облегчения мочевого пузыря.

Невоздержанность на пирушках и пьяных застольях вызывала также необходимость в применении плевательниц, которые назывались skafe или lebetion. Во фрагменте комедии Аристофана один из гостей просит принестиперо, которым он щекочет у себя в глотке, после чего его выворачивает наизнанку.

Экскременты и другие отвратительные выделения часто упоминаются в комедии; обычное латинское слово для этого действия – сасаге, а греческие слова chedzein, kakkan позже вошли в детский язык.

Не без вдохновения и очень красочно описана сцена испускания ветра из желудка в «Облаках» Аристофана:

«Сократ.До отвала наевшись рубцов отварных на гулянии панафинейском, ты не чувствовал шума и гуда в кишках и бурчанья в стесненном желудке?

Стрепсиад.Аполлон мне свидетель, ужасный отвар! Все внутри баламутится сразу и гудит, словно гром, и ужасно урчит. И шумит, и свистит, и клокочет. Для начала легонько, вот этак: бурр-бурр, а потом уж погромче: бурр-бурр-бурр. Тут нельзя удержаться, до ветра бегу, а в утробе как гром: бурр-бурр-бурр-бурр» [178].

Слуга в «Богаче, который разбогател» употребляет свежий чеснок для очищения после испражнения.

Наверное, самая гротескная скатологическая сцена, представленная в театре, – сцена из «Лягушек», в которой бог Дионис с перепугу испражняется, а Ксанфий подтирает его зад губкой.

Из живописных изображений я бы упомянул помпейскую роспись, которую Хеллиг описывает следующим образом: «В камышовых зарослях стоит гиппопотам с широко раскрытой пастью, который смотрит на голого карлика, который, стоя на краю лодки и выставив вперед зад, испражняется в глотку животного. Он удовлетворенно раскинул руки и вопросительно оглядывается на животного».

Еще более часто, чем описание испражнений, встречаются в сатире слова, изображающие испускание ветра, намеренно или нечаянно (porde, bdeo).

В греческой литературе часто встречаются осфрезиологические пассажи, то есть такие, в которых речь идет об эротических запахах (см. Лисистрата, 686).

Филострат пишет мальчику и просит его вернуть посланные накануне розы, которые он разбросал по кровати, «ведь они теперь содержат не только собственный запах, но и аромат твоего тела» (Письма, 18).

Жители Аргиры в Ахайе говорили, что Селемн был красивым юношей, которого полюбила морская нимфа Аргира. Случилось, однако, так, что его красота увяла, а нимфа к нему остыла, и он умер от любовной тоски, после чего Афродита превратила его в ручей, который излечивал искупавшихся в нем людей от любовных мук. Павсаний, который рассказывает эту историю, добавляет: «Если это правда, то самое большое богатство не столь ценно для человечества, как воды Селемна».

Элиан рассказывает: «Один юноша влюбился в гетеру из Навкратиса, Архедику. Она была высокомерна, непокладиста, а кроме всего, брала большие деньги и, несмотря на это, вскорости покидала того, кто их заплатил. Злосчастный юноша ни на что не мог рассчитывать, так как совсем не был богат. Как-то ему во сне привиделось, что он обладает Архедикой; с тех пор юноша исцелился от своей страсти» [179].

Подобную историю рассказывает Плутарх, который добавляет, что гетера затем потребовала плату «за ночь любви», несмотря на то что она случилась лишь во сне. «Один египтянин был влюблен в гетеру Тониду, но та назначила огромную плату, а потом ему привиделось во сне соитие с нею, и страсть его сразу иссякла. Тогда Тонида через суд потребовала назначенной ею суммы. Выслушав обстоятельства дела, судья велел ответчику отсчитать все деньги сполна, положить монеты в сосуд и провести несколько раз перед глазами гетеры, а истице – забрать тень сосуда, ибо сон – не более, чем тень действительности. Другая гетера Ламия считала этот приговор несправедливым. Ведь желание гетеры получить деньги, рассуждала Ламия, тень не уняла, а сон страсть влюбленного утолил» [180].