Русский язык в зеркале языковой игры

—Не думаю— буркнул Миша.

Дальше слышалось'. Да ведь на одних Галиных да на подсобляющем не очень-то~» (Это—Евлампия Петровна).

— Простите—заговорил Миша резко и стал рубить рукой,—я давно утверждаю, что пора поставить этот вопрос на театре!

—А как же Сивцев Вражек? (Евлампия Петровна).

—Да и Индия, тоже неизвестно _ и т. д.

Еще несколько примеров необычно большой компрессии текста:

(1) Во время Пелопонесской войны афиняне, уверенные в своем превосходстве, заявили в послании спартанскому полководцу Лисандру. «Если мы войдем в Спарту, то все предадим огню и кроет, на чтоЛисандр ответил-. «Если».

(2) Студентка на экзамене по анатомии человека описывает кости скелета. «..Здесь реберные кости, тут были внутренние органы—сердце, легкие ~ Здесь тазовые кости, тут был половой член~» «Бывал»,— поправил ее профессор.

(3) Все в квартире держу — картошечка, лучок, мучка (...) Примус. Помните? У всех был, ауменя есть (М. Жванецкий, Колебаний у меня нет). Нейтральным было бы высказывание типа: Примусы все выбросили, ауменя сохранился.

(4) ..мог бы отчет написать о седении мосье Реттере (...) чернявом, проседом, седом (в Новодевичьем — крест) (А. Белый, Начало века. Эмилий Метнер).

Аномально в примере (4) столь скупое, в нескольких словах, изображение всех этапов жизни человека — от чернявого молодого человека до креста на Новодевичьем кладбище.

(5) Увы, за неимением Тебя, т (В. Вишневский, Итальянский дневник возвращенца).

Вместо события указывается причина, его вызвавшая. Однако она позволяет однозначно восстановить само событие. Точно так же мимоходом брошенное замечание о месте действия в (6) позволяет восстановить основное смысловое звено в следующей шутливой сентенции Г. Малкина:

(6) Джентльмен всегда поправит галстук, если мимо канавы проходит женщина.

(7) Француженку спросили : какие у нее три самых больших удовольствия.—«Кофе — до и сигарета — после »—третий (и основной) компонент опущен.

(8) Два товарища ловят рыбу. Один поймал русалку, снял с крючка и бросил обратно в воду. Второй удивился:

— Но почему?

— Но как?

(9) [О советских моряках в Аргентине] Мы продолжали прогулку по Рио, то есть по магазинам (В. Конецкий, Путевые портреты с морским пейзажем)—описание круга интересов советских моряков за границей дается в предельно простой форме—в виде дискредитирующего уточнения.

(10) [Бендер приходит снять комнату по объявлению] — Это у вас «Сд. пр. ком. в. уд. в. н.м. от. ин. хол.»? А она на самом деле «пр.» и имеет «в. уд.»? (И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, XIII)—подробнее о случаях обыгрывания графических сокращений см. главу II.

Говорящие обращают внимание и на то, что в некоторых конкретных ситуациях неинформативные, «пустые» слова и словосочетания оказываются вполне уместными и точно передают нужный смысл, ср.:

(11) Вечерняя лампа бросает свет.

В комнате я и жена.

— Сю-сю, дорогая, ты слышишь — сю-сю!

— Сю-сю,—отвечает она. (Вариант.—Гав-гав,—отвечает она).

Требования к информативности всех элементов высказывания снижаются также в общеизвестных текстах, например, в пословицах. Отсюда игра, заключающаяся в замене некоторых лексем в пословицах на неопределенные местоимения, напр.:

(12) Пусти кой-кого кой за что, так он и кой-что на кой-что («Пусти свинью за стол, так она и ноги на стол»).

Вслучае нарушения постулата ясностивозникает неоднозначность или двусмысленность. Языковая шутка, особенно каламбур, о котором мы уже говорили (и еще будем говорить в Приложении II), строится как раз на сознательном нарушении этого постулата. Вданном разделе мы рассмотрим другие случаи нарушения постулата ясности.

Это,вчастности, витиеватые высказывания и формулировки,ср.:

[Разговор с человеком, упавшим со второго этажа]:

— Не ушиблись ли вы?

— Чтобы сказать вам — да, так — нет. Чистейшей воды пустяк

(А. Аверченко, Рыцарь индустрии).

Намек

Намек также представляет собой сознательное нарушение постулата ясности. Истинная цель высказывания скрыта, важные смысловые звенья намеренно пропущены говорящим. Казалось бы, намек можно квалифицировать как вид языковой демагогии (см. с 423—431) —и там, и там внушаемое слушателю завуалировано, не сообщается прямо. Однако принципиальное отличие намеков от демагогических высказываний заключается в том, что демагогическое высказывание рассчитано на «некритическое восприятие со стороны адресата» [Булыгина — Шмелев 1997: 477], и говорящий предпочел бы, чтобы адресат не пошел дальше прямого смысла, тогда как намек рассчитан, наоборот, на то, что адресат, не удовлетворившись прямым смыслом, восстановит основной, глубинный смысл. В этом отношении намек родственен загадке. Вот несколько шуток с намеками — на женское непостоянство и опрометчивость женитьбы: