Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Из сказанного вытекают два важных следствия, из которых одно касается характера полезных функций вещественных благ, другое характера употребления этих благ.

Функция благ может заключаться только в отдаче свойственных им сил природы или действий этих сил. С естественной стороны существует полная аналогия с характером полезных функций рабочего: подобно тому, как носильщик или землекоп приносит пользу посредством деятельности сил природы, имеющихся в его теле, в виде отдачи полезных действий, так и у всех вещественных благ существуют конкретные действия присущих им сил природы, допускающих различное направление в зависимости от воли человека, или настоящие действия сил, посредством которых люди извлекают пользу из вещественных благ.

Употребление блага выражается затем в том, что человек в подходящий момент вызывает, «извлекает» действия сил, свойственных благу, которые ему необходимы, — если они без того самостоятельно не вытекают постоянно из блага — и приводит их в целесообразную связь с тем предметом, которому должна быть сообщена польза. Так, например, чтобы употребить паровоз, человек посредством наполнения водой и отопления заставляет его отдавать динамические действия и приводит в соединение с вагонами, в которых находятся пассажиры или подлежащие перевозу вещи. Или же человек приводит в целесообразную связь со своим глазом или со всем своим телом книгу или дом, от которых исходят постоянно свойственные им образы или действия защиты от внешних неблагоприятных условий. Употребление вещественных благ, которое не заключалось бы в получении полезных действий сил, заключенных в употребленных благах, немыслимо.

По моему мнению, я не должен опасаться, что выведенные мною до сих пор тезисы могут вызвать научную оппозицию. С одной стороны, изложенная в них точка зрения уже не чужда экономической литературе 497 , с другой стороны, признание таковой при теперешнем состоянии естественных наук сделалось неоспоримой необходимостью. Если кто-либо мне возразит, что эта точка зрения относится не к национальной экономии, а к естественным наукам, то я на это отвечу, что в этих вопросах национальная экономия именно и должна предоставить слово естественным наукам. Принцип единства всех наук требует этого. Национальная экономия, как и всякая другая наука, не доводит до конца объяснение входящих в ее область фактов; она разрешает только часть причинной связи между различными явлениями и предоставляет другим наукам продолжать объяснение. Область объяснений национальной экономии заключается между областью объяснений психологии, с одной стороны, и областью объяснений естественных наук, — с другой, не говоря уже о других смежных науках. Я приведу конкретный пример: национальная экономия доводит объяснения того обстоятельства, что хлеб обладает меновой ценностью, до констатирования факта, что хлеб в состоянии удовлетворять потребность в питании и что люди стремятся обеспечить себе удовлетворение своих потребностей, в крайнем случае даже не избегая жертв. Объяснение этого стремления и причин такового относится уже не к национальной экономии, а к области психологии; объяснение этой потребности в питании и причин таковой относится к области физиологии; наконец, объяснение того, что хлеб в состоянии удовлетворять эту потребность, и причин этого также относится к области физиологии, которая, в свою очередь, не доводит до конца этого объяснения, но должна призвать на помощь более общие естественные науки.

Теперь ясно, что все объяснения национальной экономии имеют ценность только при том условии, что они могут быть продолжаемы смежными науками. В своих объяснениях национальная экономия не должна опираться ни на одну точку зрения, которую смежные с нею науки должны считать ложной или невозможной, — в противном случае уже с самого начала прервана нить объяснения. Она должна поэтому сохранять тесную связь с пограничными областями смежных наук, а такой пограничной областью и является вопрос о действии вещественных благ.

Может быть, я должен обратить внимание еще на одно обстоятельство: приложение вышеизложенной натуралистической точки зрения к известному меньшинству вещественных благ, в особенности к так называемым «идеальным» благам, может на первый взгляд показаться кому-либо из читателей несколько странным. Что, например, неподвижно стоящий жилой дом, том стихотворений или картина Рафаэля должны приносить нам пользу посредством деятельности свойственных им сил природы, на первый взгляд может, в самом деле, показаться несколько странным, — я с этим согласен. Некоторые соображения устранят и эти сомнения, которые по своему происхождению относятся скорее к области чувства, чем рассудка.