Фредерик Пол - Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.

— Дьявольски соблазнительная шлюха! — прошептал он.

Я мог бы убить его за эти слова!

Разумеется, такое чувство было сплошным сумасшествием. Я твердил это про себя, но не помогало. И в голове расширялась трещина, в которую я боялся спускаться: Найла! Каждая Найла… все Найлы: Найла Боуквист — моя истинная любовь, скрипач-виртуоз… Найла Самбок, девочка-парадесантник… Найла-Без-Пальцев… Найла Христоф, очевидно, никогда не была замужем (кому такая нужна?), фанатично проповедовала закон, командовала оравой головорезов и массажистов с дубинками, ведала засекреченными тюрьмам и.

И все они были одной! Чтобы понять это, мне не требовалось отпечатков пальцев или анализов мочи. Я ощущал в паху нарастающе резкий накал страстей.

Было так много несоответствий, что я не знал, где они начались. Первая, сержант, была скверной, вызывала шок — но, по крайней мере, после начального опознания, она вызвала подобные чувства. Если сержант и не была скрипачом, она была учительницей музыки, признанной на службу. Моя собственная возлюбленная, могла бы стать такой же, если бы пути Господни повели в другую сторону!

Но она — едина!

Одна без больших пальцев… без доброты, без любви!

Я мог не узнавать в ней любимую, но узнавал ее тело! Этим телом когда-то владело мое собственное…

Я почти разгадал причину моего зуда, потому что слышал о подобных вещах… не совсем таких, но похожих. Один из моих старых политиков-собутыльников как-то говорил со мной во время передышки, когда вы истощены от речей и рукопожатий, томительного ожидания результатов. Он сказал мне, что застал свою жену во время совокупления с незнакомым мужчиной. Когда у него пропали всякие сомнения о ее неверности, он очень мучился и был взбешен… и что-то там еще. Он оказался неслыханно рогат! Начались беспрерывные скандалы и конфликты, но в душе он продолжал любить ее. Получилась неизвестная, враждебная любви женщина, которую, как он считал, знал, с которой спал в одной постели… но страсть между ног пересилила голос рассудка.

Глядя из окна, я и правда желал Найлу, даже очень-очень плохую.

Хоть одну Найлу из всех!

Гротеск? Безусловно! Я знал, что это преувеличение. И еще — как может нравиться Найла без больших пальцев? Как заниматься любовью? Например, моя возлюбленная иногда озорно щиплет мои бесполезные соски, когда я щупаю ее, нам делается смешно из-за наших физиологических отличий и разницы в ощущениях. Но без больших пальцев, она не сможет сделать этого… или сделает иначе, действительно, как вам это понравится?

Я не мог найти нужных слов.

Резко хлопнули ставни, как только горилла Мо отошел от стены и перехватил мой взгляд. Он стукнул по решетке лапой: я отскочил, когда в глаза попали чешуйки ржавчины.

— Рад! — глумился он, — Забудь про это: она не для таких паршивых арестантов, даже если и относится незаслуженно хорошо!

Он исчез, и я услышал скрип открываемой двери.

— Бог знает почему она считает, что вам это не по душе, — ворчал он, выгоняя нас наружу. — Но она приготовила вам такую же жратву — и предлагает пообедать в своей комнате с кондиционером.

Еда на картонных тарелочках была из мексиканской кухни и почти холодная… да, в этой части Нью-Мехико нет ничего ниже комнатной температуры. В комнате, как и было обещано, кондиционер… Мало того, здесь находились и наши двойники… и нагретых тел было слишком много, чтобы температура комнаты повысилась.

Я уселся рядом со своим двойником, и мы посмотрели друг на друга.

— Эй, Дом!.. — начал я.

Он подивился.

— Обычно, меня зовут Ники! — сказал он. — Правда ли, что вы видели ее у себя? Она засадила меня надолго. — Я только открыл рот, чтобы спросить, кого он имеет в виду, но мой двойник не останавливался. — А вы в самом деле сенатор?

— С 1978 года. От штата Иллинойс.

— Никогда не говорил с настоящим сенатором! — Он заулыбался. — Особенно когда он — это я. Как мне вас называть?

— В таких обстоятельствах достаточно называть меня Домом. А вас? Ники? Это смешно почему-то. Даже когда я был маленьким, мама не называла меня Ники.

— Моя тоже! Но когда я ездил к адвокату, посоветоваться по работе, он сказал, что имя Доминик очень похоже на слово доминировать и клиентам это может не понравиться. Я кредитный маклер!.. — он запнулся, разжевывая бобы. — Дом? А как же вы сделались сенатором?

Подразумевалось, конечно же, когда я просто никто! Как вы ответите на подобное? Я не мог сказать: „Потому что я победитель, а ты обыватель!“ Это было бы непростительно и лживо, ведь мы один и тот же человек. Что же такое произошло в его мире, сделавшее мою нежную скрипачку безжалостной охотницей на людей, а меня — изумленным простаком?