Гермар Рудольф - Лекции по холокосту

Р: Это уж точно. В глазах почти всех немецких политиков и СМИ подобного рода комментарии — сущая ересь, за которую надо сажать!

Далее Орлет обосновывает вынесение условного приговора: «Можно не сомневаться, что подсудимый примет к сведению этот приговор и в будущем не повторит своего преступления. Подсудимый произвёл хорошее впечатление. У него сильный характер; он — ответственный человек с чёткими принципами. Его политические убеждения дороги его сердцу, и он тратит немало времени и энергии на их отстаивание».

В приговоре говорилось также, что Деккерт —

«высокоинтеллектуальный человек». Затем суд совершил «непростительный грех», сочтя, что образ мыслей Деккерта не является преступлением: «То, что подсудимый продолжает объявлять себя приверженцем ревизионизма и что он, по всей вероятности, продолжить так поступать, не может повлечь за собой оправданную критику; в этом образе мышления нет ничего предосудительного».

С: Ну, у большинства немецких судей по этому поводу другое мнение.

Р: Вы правы, но судья при вынесении решения должен смотреть не на то, что думает большинство, а на то, что правильно и что законно. С каких это пор в стране, называющей себя правовой демократией, определённые исторические мнения считаются противозаконными?

В конце концов Мангеймский суд решил, что ради «охраны правопорядка» данный приговор следует считать условным: «Кроме того, суд не сомневается, что подавляющее большинство населения поймёт, что 54-летний безупречный отец семейства, всё преступление которого состоит, по сути, всего лишь в высказывании мнения, заслуживает того, чтобы данный приговор считался условным».

Вообще-то для того, чтобы понять решение Мангеймского суда, население должно было быть должным образом проинформировано о ходе процесса и о личности Деккерта, однако немецкие СМИ сделали всё возможное, чтобы этого не произошло. Из вынесенного Орлетом приговора был устроен громкий юридический скандал (см. цитаты из немецких газет в главе 4.3.4). Немецкие СМИ смешали Деккерта с грязью, называя членов его партии нацистами, заключившими союз с самим дьяволом и поэтому не заслуживавшими того, чтобы их считали людьми и обращались с ними по-человечески.

После обнародования письменного приговора мишенью политиков и СМИ стал Райнер Орлет — судья, составивший этот приговор. Политики и СМИ требовали не только отмены столь «возмутительного» приговора, но и привлечение к уголовной ответственности самого

Орлета, за то, что тот осмелился понять и оправдать мотивировку Деккерта и назвать ревизионизм законным образом мысли.

После целых недель истерии в прессе и на телевидении Орлет и Мюллер были заменены другими судьями — как было объявлено официально, из-за «продолжительного отпуска по болезни». Чтобы избежать уголовной ответственности, Орлет был вынужден преждевременно уйти на пенсию. Поскольку немецкие власти больше не доверяли судьям из Мангейма, дело Деккерта было незаконно передано «политически надёжному» окружному суду Карлсруэ, приговорившему в итоге Деккерта к двум годам тюремного срока, которые ему предстояло отсидеть от звонка до звонка. И всё это — за перевод речи технического характера!

В статье 97 основного закона ФРГ говорится: «Судьи являются независимыми и подчиняются только закону». Но ведь судьи Мюллер, Орлет и Фолькертс как раз следовали закону, и именно из-за этого их независимость была отменена.

После «дела Деккерта-Орлета» любой может быть уверен, что в случае с «отрицанием холокоста» он не будет пользоваться в Г ермании никакими гражданскими правами. Кроме того, это дело стало посланием для всех немецких судей, согласно которому они должны описывать инакомыслящих историков как нелюдей, считать их мотивы грязными и несерьёзными и карать их по всей строгости закона. Если же судьи не станут так поступать, их будет ждать быстрый конец карьеры, если не уголовное преследование.

Таким образом, ревизионисты, по сути, дважды осуждены ещё до того, как войти в зал суда: во-первых, не что иное, как непогрешимые «общеизвестные факты» заранее устанавливают, что ревизионисты не правы, а значит, виновны, а во-вторых, опять-таки «общеизвестные факты» говорят о том, что ревизионисты — это аморальные люди, действующие из злостных побуждений.

С: То есть вы считаете, что именно поэтому любая попытка защиты на процессах ревизионистов преодолеть «общеизвестные факты» путём предоставления новых доказательств обречена на неудачу?