Владимир Быков - Два полюса

Буквально через месяц в интересах «успешности дальнейшего наступления» он считает необходимым « приостановить наступление с тем, чтобы побеждать капитал не только методами подавления, но и методами управления» и заявляет, что « без руководства специалистов различных отраслей, знания техники, опыта переход к социализму невозможен », что их нужно привлекать за высокую плату, что нужны определенные компромиссы…

В мае – июле под давлением голода, как будто он был не очевиден до этого, бросается снова в декретирование: он за хлебную монополию, продовольственную диктатуру, продовольственные отряды. А уже в августе с такой же активностью и напором призывает к повышению цен на хлеб, к союзу с крестьянством, к уступкам по отношению к середняку… для того, чтобы «привлечь к строительству социализма максимум населения, все колеблющиеся элементы интеллигенции, среднее крестьянство, кооператоров ».

Призывает видоизменить « тактику в отношении к различным слоям мелкобуржуазной демократии» , ставит вопрос даже о союзе с зажиточным крестьянством и, ссылаясь на Энгельса, говорит, что « может быть и не всех крестьян, использующих наемный труд, придется экспроприировать ».

И вновь (какой уже?) очередной сельвиль. Через две недели Ленин поднимает вопрос об организации коллективного сельского хозяйства, об общественной обработке земли, объявляет о выделении на эти цели одного миллиарда рублей и выражает уверенность в успешном решении данной задачи.

Представляете, что делалось с громадной страной, которую чуть не каждый божий день заставляли поворачиваться в прямо противоположных направлениях? Страна была взгромождена на лабораторный стол и отдана в руки одержимого экспериментатора, наделенного безграничным самомнением, лозунговой одержимостью и жаждой власти.

Так продолжалось до 1921 года. Вот кратко ленинские вехи на этом оставшемся двухлетнем пути к нэпу.

17 января 1919 г. Ленин ставит вопрос об использовании кооперативного аппарата и заявляет, что « нельзя построить социализм, не используя остатков капитализма », а через две недели, 2 февраля 1919 г., призывает к переходу от « буржуазно-кооперативного к пролетарско-коммунистическому снабжению и распределению », считая эту задачу, как и всегда, « немедленно требующую решения ».

30 июля 1919 г. критикует свободную торговлю хлебом. Где-то, в то же время, сравнивает ее с « экономической программой, с экономической основой Колчака », защищает государственную монополию, « взимание хлеба принудительным путем ».

В августе, ноябре и декабре 1919 года подчеркивает, что торговля хлебом есть возврат к капитализму и что многие этого не понимают. Однако в 1920 году, уже какой раз снова ведет разговор о том, что Россия не готова для « действительного социалистического общества », не готова для коллективизации, что культурный уровень (вот ведь какое неожиданное очередное открытие) крестьян и рабочей массы не соответствует указанным задачам, что получилось (еще одна для него неожиданность) возрождение бюрократизма.

Наконец, в марте 1921 г. на десятом съезде РКП(б) вроде действительно полный поворот на 180°. Ленин четко и однозначно объявляет, что «лозунг свободной торговли будет неизбежным и что он получит распространение потому, что отвечает экономическим условиям мелкого производителя ». Правда, задержку с принятием такого решения он пытается списать поначалу на гражданскую войну. Но буквально тут же, в докладе о замене продразверстки натуральным налогом, вполне обоснованно и на этот раз неожиданно самокритично, признается:

«Громадная страна с плохими путями сообщения, с необъятными пространствами, различным климатом, различными сельскохозяйственными условиями и прочее неизбежно предполагает известную свободу оборота местного земледелия и местной промышленности в местном масштабе . Мы в этом отношении много погрешили, идя слишком далеко: мы слишком далеко зашли по пути национализации ».

Далее задает вопрос и отвечает на него: « Было ли это ошибкой? Несомненно… Прежняя наша программа была теоретически правильна, но практически несостоятельна ».

Хотя, если исходить не только из здравого смысла, но и из всего сказанного Лениным здесь и затем на протяжении аргументированной борьбы за нэп, едва ли можно согласиться с тем, что она была правильна и теоретически, ибо была – утопична. Не потому ли в конце доклада он предложил принять решение, не дожидаясь его детальной проработки, «довести немедленно до сведения всего мира и показать, что съезд, принимая его, исправляет систему отношений между пролетариатом и крестьянством », а чуть позднее признался и вовсе, что « мы зашли дальше, чем это теоретически и политически было необходимо ».