Владимир Быков - Два полюса

Это сегодня наша, в подавляющем своем большинстве продажная, пишущая братия стала усматривать в советской соцсистеме только одни жестокости и прочие ее минусы, забыв абсолютно обо всем том, что в свое время заставило задуматься и предпринять соответствующие шаги весь остальной мир. Невиданное по объемам наше строительство, полностью и для всех бесплатное обучение и врачевание, становление на первое место человека полезного труда, а не купца и чиновника, государственное планирование и т. д. Иногда говорят, что все это, и может даже лучше, было бы свершено и без революции. Приводят при этом некоторые аналогии, например Финляндию. Однако история не приемлет сослагательного наклонения, да и Финляндия не исключение из мира Капитала: она подпитывалась тем же воздействием своего мощного соседа. Вопрос есть. Но только вопрос, а отнюдь не однозначная, не требующая доказательств истина.

Более того, после победы в «здоровом соревновании», похоже, мир, удобно разместившийся под солнцем, начал загнивать снова – в ожидании нового бунтаря. Этот мир, действительно, многое сделал, но сделал только для своих народов, противопоставив им всех остальных. Раньше сильные и богатые учиняли подобное по отношению к бедным в пределах своих государств, теперь они вылезли на уровень противопоставления друг другу в масштабах целых стран и континентов. И задают тут тон и государствам, и народам, прежде всего, сами главные правители – всей традиционной показушной мишурой своего существования, лишенной какого-либо здравого смысла. Не отсюда ли, не от их ли примера жизни, учиняется мерзкое соревнование имущих в присовокуплении к своей особе такой же мишуры, вызывающей отвращение и ненависть у любого мало-мальски уважающего себя здорового человека? Как и чем это кончается – давно известно.

Нет, ничто нелишне под нашим солнцем: все объяснимо, все подчинено закону сохранения – равновесному состоянию природы. Думать, что творим, надо своевременно. Любой социальный взрыв и появление на исторической сцене людей, подобных Марксу, – прямое следствие существования тех, кто, неприемлемо для природы, слишком долго продолжает жить только «для живота» и потреблять сверх некоей дозволенной нормы.

В начале 60-х годов, дабы избавиться от посещения еженедельных обязаловских политзанятий, я договорился с одним из функционеров, ответственным тогда за данный участок партийной работы, о самостоятельном изучении трудов В. И. Ленина. Выполнить это я решил для себя не формально, а с заводным желанием узнать на самом деле, что сделал этот человек в практическом плане строительства государства, о котором мечтал 25 лет своей предыдущей жизни.

Сейчас, перечитывая записи, я вспоминаю, как под пропагандистским прессом его гениальности, а сколько-то из чисто утилитарных соображений – получения, без лишних споров и объяснений, требуемой отметки в контрольном журнале упомянутого функционера (известного мне своим неукоснительно тщательным выполнением любых партийных поручений), – чуть не с первых страниц старался оправдать Ленина в своих глазах и вытащить его из того болота, в котором он постоянно у меня оказывался из-за полного, как и Маркс, незнания жизни и психологии движущегося по ней нормального человека. То я писал, как он первый что-то придумал или как первый отказался от неверного решения, то как раньше других что-либо понял или оценил, как проявил настойчивость, решительность, целеустремленность и т.д. и т.п. Короче, действовал в полном соответствии с общепринятыми рецептами: когда нечего сказать – пиши что-либо высокопарное.

Рассматривая чьи-то поступки, принимаемые решения, действия и полученные результаты, мы, естественно, подходим по-разному к оценке как людей, так и их деяний и, прощая иное дураку, едва ли можем позволить себе то же по отношению к умному. Еще более глубокими критериями мы обязаны руководствоваться при оценке обычного человека и человека, наделенного властью, тем паче, ее активно захватившему. Для первого придумаем массу оправдательных причин, которые так или этак, но могут быть восприняты или, во всяком случае, признаны достаточно вескими в наших собственных глазах.

Для второго, от действий которого зависит судьба многих тысяч или миллионов людей, да еще претендующего на роль исторической личности, оценочный критерий может быть только один – конечный результат. Ни умнейшие речи, ни лозунги, ни решения и, даже, ни самые впечатлительные процедуры движения к заветным целям, а только конечные результаты, принимаемые или, наоборот, отвергаемые обществом. Безусловно, его большинством, а не власть поддержащими.