Анатолий Грешневиков - Информационная война. Внешний фронт. Зомбирование, мифы, цветные революции. Книга I

В период уничтожения Советского Союза западники с большей активностью взялись за старую идею «соединения», тем более ими чуть ли не научно был уже обоснован экуменизм, который они и стали пропагандировать. Приживаемость экуменизма стала возможной по двум причинам: с одной стороны, власть в России уже взяли западники и, благодаря завоеванным и купленным ими средствам массовой информации, они и начали тотальную борьбу и пропаганду экуменизма. С другой стороны, в России были подорваны национальное самосознание, патриотизм, а без религиозно-нравственной основы легко поддаться идеям космополитизма. Так как в Америке зарождается большинство планов по уничтожению России и именно она претендует на мировое лидерство и главенство в мировом правительстве, то там первыми и начали подготовку к духовной интервенции. По планам США, вместо существующих 11-12 тысяч православных храмов необходимо будет срочно создать 200 тысяч евангелических приходов, они, конечно, нужны не для упрочения веры у своих сограждан, а однозначно для того, чтобы выступить мощно и действенно против православия и за космополитизм, экуменизм и «общечеловеческие ценности».

Западники открыли все врата для прихода в Россию католических пастырей. При мощной и широкой поддержке средств массовой информации они приступили к своей коварной работе, знающие русский язык и умеющие служить по-церковнославянски, они стали проповедовать экуменизм, размывать у православного человека традиционные представления о Боге, Библии, Истории. Такой поход стаи возможным, конечно, благодаря тому, что в 1929 году заранее был учрежден Ватиканом Руссикум, так называемый центр изучения русской православной традиции. На самом же деле это был центр по подготовке католических идеологических диверсантов. В нужное время, по согласованной и продуманной программе, они ринулись исполнять свое ничтожное дело в Россию. И почва для их разрушительной миссии была подготовлена, и средства массовой информации создавали им благоприятную среду для гласной и крупномасштабной деятельности, более того, они давали им и государственную, юридическую крышу для того, чтобы никто не смог воспрепятствовать их диверсионной работе. С приходом их в Россию телевидение давало им драгоценное время для выступлений, показывало многочасовые репортажи о католических праздниках, очерки о папе римском, материалы с выступлениями униатских проповедников на стадионах и в школах. Ни в одной стране мира государство не предоставляло стадионы и учебные заведения для иноверцев и антигосударственников. В России западные миссионеры стали бедствием. По телевидению о папе римском журналисты чаще говорили, чем о Патриархе Московском и всея Руси Алексии II.

Все западные миссионеры использовали экуменизм в своих разрушительных целях – внести глубокий и окончательный раскол в Русскую Церковь, подчинить православие римскому пале. Кто-кто, а экуменисты хорошо представляют, каким образом их учение внесет очередной раскол, ведь экуменизм вынужден будет отодвинуть человека от церкви, заставить православных отказаться от почитания святых и молитвы за усопших, отказаться от многих обрядов и икон. А если следовать мудрой мысли патриарха Сергия о том, что разница религиозных конфессий есть прежде всего разница жизнепонимания, то получается, что втискивание и подгонка православия под экуменизм есть лишение русского человека его характера, миропонимания, образа жизни, мировоззрения. Не зря западники дали миссионерам возможность каждое утро вещать в стиле «ток-шоу» по всем телевизионным каналам. И ни в одной телепередаче не было осуждающих и разоблачающих передач о деструктивной деятельности сект и пагубности еретических проповедей, звучащих не только на стадионах, но и с экранов телевидения.

Западники не заинтересованы в передачах, диалоге, спорах об экуменизме. Вот почему по телевидению эта тема и замалчивается. Не дают и служителям русской православной церкви говорить об экуменизме. Между тем, диакон Андрей Кураев в шине «Вызов экуменизма» справедливо замечает: «Почему от протестантов никто не требует воссоединения с католиками? Почему этот униональный напор оказывается лишь на православных? Почему в мире, в котором слова «независимость» и «самобытность» имеют самое широкое хождение, независимость православия от Запада подается как ущербность? Почему же стремление Православной Церкви отстоять свою «непринадлежность папе», отстоять свою свободу должно считаться предосудительным? А речь ведь действительно идет не об «объединении», а о подчинении… Это не просто частный интерес католической политики. Включение православного мира в сферу своего влияния – это едва ли не единственный для католичества шанс выжить. Римская церковь потеряла свою паству в Европе. Даже Франция объявлена папой «страной, нуждающейся в новом миссионерстве». И так желательно было бы духовную энергию, еще сохраненную православными народами, направить на оздоровление дряхлеющего организма Римской церкви». О зловещих планах западных миссионеров предупреждал еще русский философ Иван Ильин: «Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что «Господь выметает железной метлой православный восток для того, чтобы воцарилась единая католическая церковь».