Константин Хайт - Коммунизм перед шаббатом. Краткий путеводитель по новой нормальности

И вот, сидя с маленьким Лешей на дерматиновом стульчике в ожидании очередной медицинской экзекуции, я вдруг понял: никак иначе. Людям не надо хорошего будущего, им не надо будущего, где будет много еды, света, любви и знания, им даже не надо будущего, где их не будут бить сапогами, расстреливать и морить в газенвагенах. Они нуждаются в предсказуемом будущем, такова их естественная физиологическая потребность. И бороться с этой потребностью – все равно, что с ленью, похотью, или, скажем, диареей – долго не получится. Более того, именно благодаря этому своему пакостному свойству человек, как таракан, научился выживать везде – в тундре, в горных ущельях, на выжженных солнцем островах посреди соленого моря, в окопе, в зиндане, в каменных джунглях и в джунглях обыкновенных. Не особой духовной силой, как нам всем хотелось бы думать, а приспособленчеством, готовностью мириться с чем угодно, ради гарантированного куска хлеба, крыши и цели.

А еще эта потребность порождает такую странную и сложную штуку, как общество. Ибо только оно может что-то нам, бедным неудачникам, гарантировать. Мы уповаем на него, когда голодно, страшно, когда больны, устали, потеряли цель, когда нуждаемся сами, или может удовлетворить чью-то нужду. Общество – наш инструмент обеспечения прогнозируемого будущего, банк, церковь, страховая компания и компания просто. И в обмен на его общественные гарантии мы, личности, жертвуем частью своей свободы. Наивно предполагая, что добровольно.

Сетовать на общество – это все равно, что негодовать на погоду. Или гравитацию. Равно как и сопротивляться, хотя иногда, право слово, очень хочется. Ведь что есть общество, социум, коллектив? Набор соглашений, правил, условий и ограничений, которые мы, люди, сами на себя накладываем. Если эти соглашения по какой-то причине однажды вдруг перестают действовать – общество аннигилирует, исчезает, даже не обрушивается. Так разрушился французский «старый порядок», так сгинуло российское общество в 1917, так уже на нашей памяти белым дымком растаяло в небе общество социалистическое. Едва только людям, его образовывавшим, стало наплевать на Ленина, Сталина и руководящую роль КПСС, как оно растворилось в небытии безо всяких практически войн и революций. Бац – и нету. Поскольку общество – не какая-то реальная физическая сущность, не столб, не памятник и не книжка в твердой обложке, а набор выдумок: мифов, законов, укладов и предписаний, включая такие небанальные, как религия, мораль и этикет.

И именно поэтому оно несокрушимо. Ничего, кроме эфемерных, искусственно придуманных социальных норм не заставляет нас надевать штаны, платить за еду вместо того, чтобы брать ее даром, и избегать решения пустяковых проблем простым первобытным человекоубийством. Дурацкие ограничения, плюнь на них и живи свободно. Однако же история не знает случаев массовых бунтов против сложившихся общественных норм, какими бы идиотскими и обременительными они не казались. Не может человек бунтовать против самого себя.

Тут вы, конечно, сделали стойку: а как же мятежи, восстания, революции и гражданские войны. Наберитесь терпения, до них мы еще доберемся. Разберем по досточкам и убедимся, что все они – либо перевороты в целях смены государственной власти, общество вообще никаким боком не затрагивающие, либо катаклизмы, вызванные выгоранием исчерпавших себя социальных систем. Сломать же, или изменить общество, твердо стоящее на ногах, не удавалось покамест еще никому. Потому, что силища.

Когда вам говорят о массовом героизме, о бойцах, шедших в бой за Родину, за дом, семью, или там березки и кукурузные поля на краю обрыва – смело стряхивайте все это с ушей прямо в суп агитатору. Нормальный человек не пойдет умирать за березки и Родину, даже за семью не всякий – инстинкт самосохранения никто не отменял. Большинство, подавляющее большинство людей сидит в окопе исключительно потому, что так положено: все сидят, и я сижу. И в атаку идут, потому что все. И в добровольцы записываются. Таковы писанные, а местами и неписанные нормы общества: сидишь в траншее – есть у тебя прогнозируемое будущее, дезертировал – нету. И, даже, если в этой траншее накроет тебя снаряд, что вполне вероятно, и будущее твое – это будущее покойника, оно все равно гарантировано лучше, чем будущее пробирающегося по лесам беглеца-изгоя.

А кто-то, конечно, за медаль старается. Вот только что есть медаль? Знак отличия перед обществом. В отсутствие общества, на хуторе там, или на необитаемом острове, награда лишается всякой ценности, она суть выдумка, еще одно придуманное отношение между людьми в дополнение к миллиону других. Есть медаль – есть общественное уважение, нет – нету.