Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Подобные махинации не сулили ничего хорошего Франке–Грикшу, поскольку сведения о сотрудничестве Бека с американской разведкой вскоре стали известны русским. Подозревая, что «Братство» нафаршировано американской агентурой, советские власти начали с подозрением смотреть на Франке–Грикша. В октябре 1951 года он бесследно исчез в Восточном Берлине. Его жена, пытавшаяся разыскать мужа, также пропала. Через несколько лет она вернулась в Западную Германию и сообщила о том, что Франке–Грикш был приговорён к смерти советским военным трибуналом. Несколько десятилетий спустя сын Франке–Грикша станет известной фигурой в неонацистских кругах [193].

Загадочный конец Франке–Грикша показал, насколько высоки были ставки в шпионских драмах «холодной войны», разворачивавшихся на германской земле. Ветераны Третьего рейха практиковали свои навыки рыцарей плаща и кинжала по обе стороны границы, разделявшей сверхдержавы. Тайные попытки нацистов наладить связи с СССР после падения Третьего рейха составили целую главу в исторической драме с участием Германии и России.

Пруссия, ядро германского национального государства, постоянно смотрела на Восток. Это было многолетней традицией Генерального штаба, рассматривавшего Россию в качестве естественного союзника со времён вступления на трон Фридриха Великого в середине XVIII века. Несколько свадеб среди членов царствующих домов объединили прусскую монархию и Российскую империю. Важность этого геополитического союза была вновь подчёркнута в начале 1800‑х годов, когда царская армия помогла Пруссии разгромить Наполеона. Богатая ресурсами Россия нуждалась в германских промышленных товарах, а Германия жаждала русского сырья. Две страны вели между собой оживлённую торговлю со времён Бисмарка и до начала Первой мировой войны.

Униженная и озлобленная результатами Версальского договора Германия пошла на секретную сделку с осаждённой Советской Россией, также отвергнутой победоносными западными державами. В попытке обойти предусмотренные Версальским договором ограничения на развитие вооружённых сил возглавляемый прусскими офицерами рейхсвер (название германской армии) с первых лет после русской революции начал сотрудничать с ещё не оперившейся Красной армией. Консервативная прусская военная элита постоянно подчёркивала, что, невзирая на идеологические различия, национальные интересы Германии и России во многом совпадают. К взаимной выгоде обеих государств партнёрство Германии и России было закреплено заключённым в апреле 1922 года договором в Рапалло [194].

В дни заключения договора в Рапалло укрепление связей с Россией встретило поддержку представителей всего политического спектра постверсальской Германии, включая и некоторых радикальных националистов, которые стали рассматривать себя как «правые большевики» или «национал–боль- шевики». Опасаясь, что германский дух будет развращён американизацией, эти идейные диссиденты считали парламентскую демократию чужеродным изобретением, которому следует сопротивляться любой ценой. Это было очевидным для писателя Д. Г. Лоуренса, посетившего Германию в 1924 году. «Германский дух вновь склоняется на Восток, к России», — отметил он [195].

В критическое десятилетие накануне прихода к власти Гитлера в Германию проникло несколько разновидностей фашизма ненацистского толка. Воспитанные в глубоко укоренившейся культуре отчаяния Освальд Шпенглер, Артур Мёллер ван ден Брук, Эрнст Юнгер и другие популярные критики, ассоциировавшиеся с идеями так называемой Консервативной революции, оплакивали распад традиционного общества и утрату народных корней. Настаивая на замене Веймарской республики диктатурой, эти погружённые в задумчивость пророки, по словам историка Фрица Штерна, «нападали, порой остро и справедливо, на недостатки германской культуры и германского духа». Они помогли создать тот интеллектуальный и психологический климат, который подготовил основу для движения нацистов, «собравшего воедино миллионы недовольных, о существовании которых так долго говорили консервативные революционеры и с целью облегчения участи которых были разработаны столь опасные и неопределённые идеи» [196].

Многие ведущие мыслители Консервативной революции одобряли геополитический союз с большевистской Россией. Эту страсть разделял и Йозеф Геббельс — молодой политический подстрекатель, ставший лидером ориентированного на Восток крыла нацистской партии. Геббельс хвалил Советский Союз, называя его «союзником, данным самой природой, чтобы противостоять дьявольским искушениям и коррупции, надвигающимся с Запада». Однако договор о ненападении, заключённый Гитлером и Сталиным в августе 1939 года и с энтузиазмом встреченный в кругах прусских офицеров, на деле оказался лишь временной передышкой [197].