Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Вообще говоря, фондовые рынки начали развиваться в 19-м веке с развитием железных дорог и каналов, другой базовой инфраструктуры, монополий и трестов. Эти начинания изобиловали финансовыми мошенничествами, увенчанными аферами с Панамским и Суэцким каналами. В первые годы фондовый рынок Америки состоял в основном из акций железнодорожных компаний, которые переводили огромные суммы британских и других европейских сбережений в Соединённые Штаты. Дельцы Уолл-стрит «сняли сливки» с большей части этого притока капитала. Любимой тактикой было «разводнение акций» — практика собственников, выпускавших акции для себя, которая «размывала» собственность существующих акционеров.

Банки отдавали предпочтение железным дорогам и коммунальным службам, потоки доходов от которых можно было легко предсказать, а также крупным заёмщикам недвижимости с земельными участками, предоставляемыми в качестве обеспечения. Промышленные предприятия получали значительные кредиты банков и фондовых рынков только после того, как компании становились достаточно крупными и со стабильными доходами. Потенциал роста почти не учитывался. К 1920-м годам британские банки подверглись широкой критике за неспособность финансировать промышленность и за то, что предпочитали международных клиентов, а не отечественных.

Помимо спекуляций в области инфраструктуры, фондовый рынок был в основном средством для манипуляторов, покупающих права собственности естественных монополий и привилегии в погоне за рентой, особенно для создания крупных трестов, таких как «Ю. С. Стил» и «Стандард Ойл». Банки, пенсионные фонды и другие финансовые учреждения всё чаще кредитовали спекуляции акциями и облигациями, включая сегодняшние обратные выкупы с привлечением заёмных средств для слияний, поглощений и откровенных рейдов.

Торговое финансирование развилось в инвестиционно-банковскую деятельность, фокусируясь на недвижимости, нефти и других природных ресурсах, а также спекуляциях на рынках акций, иностранных облигаций и валют. Эти высокорисковые действия сделали вклады потребителей и бизнеса заложниками финансовых спекуляций и рейдов, что привело к краху 1929 года и Великой депрессии. Экономический крах ясно показал, что финансовая система США должна быть изолирована от таких спекуляций. В 1933 году Конгресс принял закон Гласса-Стиголла, чтобы отделить финансовые спекуляции от личного и базового делового банковского дела. Другие реформы Нового курса включали создание Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC) и переход на 30-летнюю жилищную ипотеку вместо коротких трёхлетних интервалов. Эти реформы позволили успешно стабилизировать банковское дело в период с 1940-х по 1970-е годы.

«Мусорные» облигации для американской промышленности: замена собственного капитала долгом с высокой процентной ставкой

В 1980-е годы роль фондового рынка полностью изменилась. Вместо привлечения средств для промышленности путём выпуска акций для финансирования новых капиталовложений рынок стал ареной изъятия акций из обращения и замены их облигациями. Рейдеры и амбициозные строители империй собирали деньги для выкупов у акционеров контрольного пакета акций, одалживая их у банков, институциональных инвесторов, хедж-фондов и инвесторов в облигации. За последние три десятилетия обратно было выкуплено больше акций, чем выпущено новых. Это сместило роль фондового рынка как альтернативы долгу к выкупу акций у акционеров за счёт кредита. Выкупы акций осуществляются «с привлечением заёмных средств» (или, на британском жаргоне, «связанных» (geared)) для замены акций облигациями и банковским долгом. Цель выкупов — «делать» деньги финансовым способом.

Обзор финансовых изменений, произошедших после 1980-го года, подтверждает острота председателя Федеральной резервной системы Пола Волкера о том, что банкомат — единственное положительное новшество, появившееся у прошлого поколения. Начиная с поглощений посредством «мусорных» облигаций в 1980-х годах (первые враждебные поглощения в 1983 году финансировались инвестбанком «Дрексел Бернхэм Ламберт») до пузыря доткомов 1990-х годов, мутировавшего в «акционера-активиста», и кончая распространением хедж-фондов в 2000-х годах, крупные финансы продвигали долг за счёт собственного капитала компаний и использовали его для получения краткосрочной финансовой прибыли, а не для финансирования новых капиталовложений.