Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

О том, к каким выводам могли прийти авторы исследования и как, возможно, применили их на практике, мы расскажем в завершающей главе раздела III.

Наконец, в-пятых, долгосрочная экономическая и экологическая (и политическая тоже) «устойчивость», как следует из доклада, должна быть достигнута с помощью пересмотра социальных стандартов потребления, а также контроля над рождаемостью. Кстати, не кто иной, как Д. Рокфеллер дал «высокую оценку» китайскому демографическому эксперименту «одна семья — один ребенок» 145 . Аналогичная оценка, как и следовало ожидать, была обнародована и Римским клубом 146 . Из этого следует, что данный эксперимент, скорее всего, явился интеллектуальным продуктом отнюдь не ЦК КПК, а других структур, воспользовавшихся тогдашней напряженностью во взаимоотношениях Пекина и Москвы в собственных политических интересах. О том, что для Запада такая политика на китайском направлении считается нормальной, стало известно именно в 1972 году, после памятного посещения Пекина президентом США Р. М. Никсоном.

Другим инструментом достижения «устойчивости» в докладе была названа консервация объемов производимой промышленной продукции — с последующей деградацией средств производства до уровня доиндустриальной эпохи — ввиду их «естественного износа». Однако в явное противоречие с подобным прочтением «устойчивости» входит тезис о «неожиданном и неконтролируемом спаде численности населения и резком снижении объема производства», что, как мы понимаем, подразумевает не консервацию и стабилизацию, а, наоборот, резкий обвал.

Здесь мы подходим к самому главному. К тому, что человечеству, таким образом, по сути выдвигался ультиматум. Звучал (и звучит) он примерно так. Либо добровольный пересмотр «социальных стандартов» в сторону их понижения и постепенное умирание промышленности в рамках «естественного износа», либо инспирированная извне управляемая катастрофа. Эта искусственная дилемма полностью укладывается в продемонстрированную выше модель взаимодействия порядка с хаосом. «<...> Наша модель достоверна только для отрезка времени, заканчивающегося точкой, за которой прекращается рост и начинается коллапс», — это означает, что в случае если достичь «долгосрочной стабилизации» якобы естественным способом не удастся, то в запасе имеются и другие методы, о которых нам уже успел поведать С. Манн. Поэтому потрясает, причем в самом нехорошем смысле «холодка по коже», пассаж о «<. > замене наиболее нереальных предложений и полной стабилизации численности населения и объема капитала» другими, видимо, «более реальными».

Если даже «реальные», открыто провозглашаемые цели, и те включают директивное ограничение рождаемости и введение таких же директивных параметров деиндустриализации, то каковы же эти первоначальные «нереальные» предложения, а следовательно, и конечная цель? Не означает ли подобная «полная стабилизация» на деле «полный стабилизец»? Особенно в условиях упомянутого одобрения глобализаторами китайского демографического опыта.

И еще один риторический вопрос: имеются ли среди читателей не понимающие того, что главным объектом экспериментирования в этой сфере была избрана именно наша страна и что пресловутое монетаристское «сжатие денежной массы» с ее последующей «стерилизацией» в американских ценных бумагах, которого придерживался как Гайдар с Чубайсом, так и Кудрин с Грефом, как раз и было прологом деиндустриализации? Кто считает, что члены правящей «тусовки» действовали неэффективно, тот путается в мотивах их деятельности, обусловленной внешним политическим заказом. А этот заказ заключался как раз в том, чтобы угробить, а отнюдь не спасти отечественную промышленность, а вместе с ней — и оказавшееся ненужным в «новых условиях» население. Кто-нибудь в этом еще сомневается?

Тогда, может быть, решение о национальной принадлежности того минимума, что «отбирается» для обслуживания глобальной инфраструктуры и глобальной олигархической элиты, было принято еще в 1972 году? И наш диалог с готовым расплющиться за западные — материальные, как помним, — ценности «либеральным интеллигентом» не имел никакой содержательной перспективы? В том числе для него самого?

Таким образом, из обсуждаемого нами фрагмента первого доклада Римскому клубу, подготовленного в Массачусетсе группой Медоуза следует стремление инициировавших создание Римского клуба «интеллектуальной элиты и мировых банкиров» обеспечить переход человечества к «новому мировому порядку» в любом случае — «по-хорошему» или «по-плохому».