Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Или, как вариант, в крайнем, запредельном авантюризме, в готовности рискнуть не только своей, но и нашей судьбой и жизнями и даже всей историей человечества ради достижения узких, своекорыстных целей.

Следующий важный момент.

Авторы доклада — члены Группы высокого уровня ООН по угрозам, вызовам и переменам выделяют шесть основных блоков угроз. Мы о них упоминали (§ 10.5), но лишь косвенно, в поисках доказательств смены экологических и экономических приоритетов деятельности институтов глобального управления политическими и военными. Сейчас же настала пора самостоятельного и, следовательно, более подробного рассмотрения этого перечня. (Как всегда, приведенные выдержки снабжены авторскими комментариями, которые выделены и помещены в скобки):

«Любое событие или процесс, которые <...> ослабляют государства как базовые элементы международной системы, представляют собой угрозу международной безопасности. Если исходить из этого определения, то существует шесть блоков угроз <...>:

— экономические и социальные угрозы, включая нищету, инфекционные болезни и экологическую деградацию (здесь приводится хорошо знакомая нам по НГС проблематика „устойчивого развития", расширенная за счет включения части „Целей развития тысячелетия". — Авт.);

— межгосударственный конфликт (вряд ли случайно, что доклад уклоняется, скажем, от такого важного вопроса, как определение агрессора. — Авт.);

— внутренний конфликт, включая гражданскую войну, геноцид и другие массовые зверства (для нас здесь особенно важен вопрос о том, какие гражданские конфликты могут служить поводами для внешнего вмешательства, а какие нет: ясно, например, что осуществить „гуманитарную интервенцию" в Боснии и Герцеговине в 1995 г. или в Косово в 1999 г. — это одно, а вмешаться в обусловленный двоевластием внутренний конфликт 1993 г. в России, обладающей мощным ядерным потенциалом, — совсем другое. — Авт.);

— ядерное, радиологическое, химическое и биологическое оружие (как быть с тем, что Израилю, например, ядерное оружие иметь „можно", а его соседям „нельзя". Кроме того, непонятно, каким способом ядерные державы могут и должны парировать обвинения в якобы необоснованности их „исключительности", ведь при дальнейшем снижении своего ядерного потенциала Россия может оказаться беззащитной перед угрозой внешней агрессии и т. д. — Авт.);

— терроризм (непонятно, как отличить „настоящий" терроризм от провокаций, затеянных для того, чтобы „развязать руки" собственным захватническим амбициям. — Авт.);

— транснациональная организованная преступность (спорных вопросов, связанных с политической конъюнктурой, как мы понимаем, и здесь множество, хотя есть и примеры успешного сотрудничества: например, в рамках Европейского союза или СНГ. — Авт.).

<...> Необходимо проводить различие между ситуациями, когда государство заявляет, что оно действует в порядке самообороны; ситуациями, когда государство создает угрозу другим вне своих границ; и ситуациями, когда угроза носит главным образом внутренний характер, а речь идет об обязанности государства защитить свое собственное население. Во всех случаях, как мы считаем, Устав ООН, (sic!) если его правильно понимать и применять (!), позволяет справиться с задачей: статья 51 не требует ни расширения, ни ограничения ее давно осмысленной сферы охвата, а глава VII предоставляет Совету Безопасности все полномочия заниматься (sic!) любого рода угрозой <...>». (Два встречных вопроса: оказались ли статья 51 и глава VII Устава ООН адекватными в случаях с Косово и Южной Осетией, а также что, кроме права вето в Совете Безопасности ООН и ракетно-ядерного щита, способно защитить Российскую Федерацию, скажем, при крупной техногенной катастрофе, если кто-то сочтет, что государственное руководство страны не выполняет своих обязанностей по защите населения? — Авт.) 221.

Частичный ответ на один из этих вопросов, правда, дали сами члены Группы высокого уровня ООН: «Если говорить о Косово, то (sic!) паралич, охвативший Совет Безопасности, (sic!) вынудил (!) НАТО действовать в обход ООН» 554 (курс — Авт.). Когда Россия в рамках своего понимания ситуации отреагировала на грузинскую агрессию против Южной Осетии, «паралич» охватил Совет Безопасности уже по причине российского вето. Только вот продемонстрированная Москвой решимость отстоять свои интересы отнюдь не встретила в ООН такого же единодушного понимания, как в случае с агрессивными войнами США и НАТО на территории бывшей Югославии.