Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Российской Федерации сегодня как никогда необходима контригра — адекватная, проектная, выстроенная на прочной цивилизационной основе и императивах постсоветской интеграции, а не на рыхлом фундаменте «демократии», «прав человека», «рынка», «федерализма» и других атрибутов концепции «устойчивого развития». И не на гитлеровской концепции «освобождения земли от людей».

Именно поэтому нынешняя активность российских партнеров IFRI, в особенности ИНСОР, выглядит особенно двусмысленно. В последние месяцы председателем правления этого фонда Юргенсом целенаправленно «разминается» тема интеграции России с НАТО, в рамках подготовки к которой, собственно, и проводится «сердюковская» военная реформа, призванная адаптировать под стандарты альянса российские вооруженные силы. Главой ИНСОР применяется достаточно банальный метод, уже использованный в процессе подготовки общественности к повышению пенсионного возраста: вбрасывать соответствующую информацию, а затем ее то ли опровергать, то ли просто не подтверждать и вновь вбрасывать, имитируя некую дискуссию с самим собой. И так, шаг за шагом, продвигаться вперед, к намеченной цели.

После выступления в Ярославле (9 сентября 2010 г.), в котором Юргенс откровенно высказался за вступление России в НАТО, последовал «шаг назад», сделанный им на круглом столе, прошедшем 27 октября 2010 года в Институте актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической академии МИД России. (Юргенс выступал на нем с основным докладом на весьма характерную тему «Россия и НАТО: союзники или партнеры»).

Геополитические аспекты глобального управления, разумеется, — специальная и достаточно специфическая тема, требующая отдельного рассмотрения. Предпринятый исторический экскурс позволяет глубже раскрыть антироссийский вектор деятельности сетевых структур глобального управления, выстраиваемой на основе концепции «устойчивого развития».

Мы уже упоминали о системе коллективной безопасности, соединяющей глобальное экономическое и глобальное политическое управление. В докладе НГС, а также последующих документах ООН, прежде всего в докладе Группы высокого уровня ООН «Более безопасный мир...», создание системы коллективной безопасности увязывается с общими ценностями, в отношении которых предлагается сформировать «новый консенсус».

Появление Комиссии ООН по миростроительству объясняется переходом «частных и независимых групп» «интеллектуальной элиты и мировых банкиров» от первого варианта реализации «глобального плана» Римского клуба с СЭБ в качестве главного субъекта глобального управления, своего рода «мирового правительства», ко второму варианту — децентрализованной глобальной сети. Центры такой сети, как помним, находятся либо на самом Западе, либо в контролируемых и зависимых от него странах. Причем иногда формирование таких центров может происходить ситуативно, привязываясь к тем или иным конкретным проектам, под реализацию каждого из которых всякий раз осуществляется специальный подбор и иерархическая организация определенных глобальных, региональных, национальных и локальных институтов, связанных с конкретной спецификой решаемых задач.

Объектом «нового консенсуса» признается «безопасность». Но не в традиционном ее толковании, а в специфическом, рассматривающем безопасность инструментом глобального контроля, базирующимся на «общих ценностях». По-видимому, это логично, особенно если вспомнить взгляд на ценности, изложенный в докладе НГС, где они легко трансформируются в «права и обязанности» и далее — в «качество глобального управления».

Здесь необходимо небольшое отступление, касающееся интерпретации понятия «безопасность» в ключевой стране, стоящей в центре глобалистских замыслов, — США, где оно трактуется двояко. Дело в том, что после Второй мировой войны понятие «безопасность» (security) как комплекс превентивных мер по предотвращению национальных угроз было отделено от понятия обороны (defence) . «<...> Согласно „Закону о национальной безопасности США“ (1947 г.), — отмечают эксперты центра „Намакон“, — вопросы обороны находятся в компетенции министерства обороны, вопросами национальной безопасности ведает Совет национальной безопасности (СНБ) <...>. С этого времени в американской стратегической культуре произошло разделение категорий danger (потенциальная угроза) и threat (непосредственная угроза) <...>» 224.