Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Сугубо идеологический, неслучайный характер этих «нововведений» наглядно проиллюстрирован кощунственным маршем по Красной площади военнослужащих стран НАТО, включая бундесвер. Закономерный вопрос об отсутствии российских военнослужащих на соответствующих торжественных мероприятиях, которые проводятся в Вашингтоне, Лондоне, Париже и других западных столицах, повисает в воздухе, превращаясь в риторический. Неужели не ясно, что нас пускать туда никто не намерен, и потому любые односторонние шаги навстречу с нашей стороны воспринимаются не иначе, чем готовность к дальнейшей сдаче позиций?

А вошедшие в моду фестивальные выступления военных оркестров, проведение которых курируется вторым лицом в иерархии Букингемского дворца герцогом Майклом Кентским, откровенно метящим на российский престол в качестве «конституционного монарха» при поддержке определенных кругов, представленных в отечественном политическом ландшафте С. А. Белковским?! Свои амбиции сей представитель династии Виндзоров и, по совместительству, предводитель регулярного английского и шотландского масонства оправдывает дальним родством с Романовыми и знанием (по свидетельству очевидцев — плохим) русского языка 367 .

Вернувшись к свидетельствам Гвишиани, отметим, что унизительным положением, в котором оказалась наша страна после распада СССР, мы прежде всего обязаны тому, что о «разрушении стереотипов» объявлялось «как с той, так и с другой стороны», а на самом деле они рушились, точнее, их обрушивали только у нас. Проявленная Косыгиным готовность к «разрушению стереотипов» явно была воспринята как проявление слабости. И никак иначе в англосаксонской или нацистской, да и в целом западной цивилизационной логике и политической культуре она воспринята быть не могла.

Во-вторых, упоминая о поиске советским премьером возможностей «доверять», «серьезно работать», «искать точки соприкосновения» с Джонсоном, Гвишиани вряд ли случайно не упоминает ни о позиции Л. И. Брежнева, ни Политбюро ЦК в целом, ни его Международного отдела, ни советского МИДа. Между тем автор с большим интересом готов был бы прочитать или выслушать на этот счет комментарии очевидцев, прежде всего из числа специалистов-международников и представителей советского дипломатического корпуса. Но распространения эта тема почему-то не получает.

В-третьих, серьезные вопросы вызывают критерии «компетентности», которыми руководствовался Косыгин, оценивая стиль работы Джонсона в части привлечения специалистов. Не были ли эти критерии отстраненными, абстрактно-позитивистскими, лишенными связи с национальными интересами? Подчеркиваем — не с классовыми, а именно с национальными.

В-четвертых, зафиксируем «одобрение» Косыгиным идеи основателей Римского клуба «создать международный институт» (венский МИПСА. — Авт.), а также его «помощь в принятии положительного решения нашей стороной». Кроме того, поддержка идей и действий Римского клуба осуществлялась Косыгиным «весь период пребывания в должности», то есть до 1980 года. Это означает, что он действовал осознанно, а не под эмоциональным воздействием своего отношения к Джонсону или Гвишиани. О том же самом говорит и признание им того, что идеи Римского клуба «выходят далеко за рамки чистой науки».

Для того чтобы понять, как все происходившее в Гласборо и после него выглядело и виделось с «той» стороны, обратимся к выдержкам из конспективного изложения повестки 1970–1980-х годов по отношению к СССР. Приведем ее в изложении создателя и первого президента Римского клуба А. Печчеи — многолетнего руководителя Экономического совета Атлантического института (США):

«<...> Не имея возможности обсуждать совместную с советским блоком разработку десятилетней программы сотрудничества, ограничусь двумя характерными проблемами и примерным их решением.

Первая проблема представляет взаимный интерес — <...> расширить торговлю между Востоком и Западом <...>. Страны советского блока признают свободную торговлю условием их дальнейшего развития, но помнят, что это противоречит принципам системы жестко централизованного планирования и (sic!) двусторонним торговым соглашениям.

Чтобы они смогли экспортировать конкурентоспособную продукцию в гораздо больших объемах, чем ныне, — а это непременное условие резкого роста западного экспорта, — им придется решить целый ряд сложных проблем: от качества и спецификации предлагаемой продукции, которая должна стать привлекательной для наших капризных рынков, до расширения самостоятельности промышленных предприятий; от изучения современных методов маркетинга до создания новой коммерческой сети; от освоения валютных расчетов до использования современных финансовых инструментов.