Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Отметим, что «глобальный план» с самого начала был поставлен на прочный экономический фундамент. В руководство Римского клуба были введены президенты крупных компаний «Fiat Motor Company» (Италия) и «Pepsico» (США). После заключения столь явно политической сделки советские власти предоставили этим компаниям контракты на строительство автомобильного завода в Тольятти («АвтоВАЗ») и предприятия по производству «Пепси-колы» в Новороссийске. К этому же периоду относится создание магистральных трубопроводов из Западной Сибири в Западную Европу, одним из результатов которого стало возникновение хронической зависимости СССР, а затем и Российской Федерации от сырьевого экспорта. (Создается впечатление, что «десятирегиональная» модель Месаровича — Пестеля, отводившая нашей стране роль «сырьевого придатка» развитых капиталистических стран, Советским Союзом начала осуществляться раньше ее официальной презентации, состоявшейся только в 1974 году.)

Соответствующие подготовительные мероприятия проводились с 1966 года. Полноценное развитие они получили в результате поддержки, которую оказал этим процессам Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин — после его встречи с президентом США Л. Джонсоном в Гласборо (1967 г.). Этот «саммит», который впору называть «первым римским», прошел за целых три года до появления советско-западногерманского Большого договора и за два года до победы возглавляемой Брандтом коалиции СДПГ-СвДП на выборах в бундестаг ФРГ.

Некоторые подробности этой «судьбоносной» встречи засвидетельствовал зять Косыгина, один из создателей Римского клуба академик Д. М. Гвишиани:

«Косыгин был лично знаком с президентом США. В 1967 году он впервые побывал в Соединенных Штатах, приехав туда для участия в работе Генеральной Ассамблеи ООН. В Нью-Йорке ему было передано предложение Джонсона о встрече <...>. Эта встреча имела не только важное политическое значение, но и стала серьезным шагом к разрушению стереотипного пропагандистского „образа врага" как с той, так и с другой стороны. Все пункты переговоров были пронизаны интересом к тому, что представляет собой собеседник, можно ли ему доверять, серьезно, по-деловому с ним работать, найти точки соприкосновения.

Позже в узком кругу Алексей Николаевич рассказывал, что из личных контактов с президентом США у него возникло представление о человеке, искренне стремящемся к поискам взаимопонимания. Импонировал ему и стиль работы Джонсона, его стремление привлечь к диалогу компетентных людей, которые лучше него владеют тем или иным вопросом.

Косыгин одобрил идею создания международного института и помог принятию положительного решения нашей стороны, подчеркнув (sic!) значение этой организации, выходящей далеко за рамки чистой науки. Весь период его пребывания на посту Председателя Совмина правительство продолжало поддерживать участие нашей страны в работе этого международного института» 348 (курс. — Авт.).

В том же 1967 году регулярно появлявшемуся в Советском Союзе Печчеи предложили выступить с лекцией о «всемирном планировании» в Академгородке Сибирского отделения АН СССР. И он, разумеется, не отказался.

На этих примерах для начала проследим за тем, как именно советская элита училась и начинала разговаривать на проектном языке Запада. «Разрушение стереотипного пропагандистского „образа врага“ <...>», — любимая «перестроечная» мантра Горбачева и горбачевцев. Сегодня она получила еще более масштабное развитие — и вширь, и вглубь. Чтобы не мельчить с примерами, проиллюстрируем это на выступлениях президента Д. А. Медведева на военных парадах в честь 65-й и 66-й годовщин победы советского народа в Великой Отечественной войне 9 мая 2010 и 2011 годов. Парадоксально, но священное для нас словосочетание — «Великая Отечественная война» ни в одной, ни в другой речи не было произнесено ни разу; упоминалось только о «Второй мировой войне». О Великой Победе тоже говорилось только в абстрактном плане, без привязки к субъекту этой Победы — советскому народу, и достигнута эта Победа, если верить президенту, была над абстрактным фашизмом, а не над вполне конкретными немецко-фашистскими захватчиками. С учетом активной эксплуатации либеральными, в том числе околовластными СМИ темы пресловутого «русского фашизма», ситуация складывается более чем двусмысленная.