Виктор Каменев - Россия, 21-й век [СИ]

Становление государства не было простым. Стычки на границах, голодные годы… Но отец Лука верил в то, что бог не оставит Святую Русь.

Вот только про Сибирь надо будет толком выяснить, посмотреть в церковных архивах. Дабы утереть Лекарю нос. Тоже ещё умник.

И далась хахлам эта Сибирь!

В дверь постучали. Получив приглашение войти, эконом просунул голову в дверной проём.

— Отче, к вам садовник просится.

— Зови, — ответил отец Лука и выключил компьютер.

Лекарь не заставил себя долго ждать.

— Отче, — заговорил он с порога, — я насчёт удобрений. Надо бы докупить…

Закрыв за собой дверь и подойдя поближе к священнику, диверсант сменил тон:

— Получено указание из центра.

Отец Лука скривился. Помимо воли, у него возникло желание нагрубить садовнику, однако он сдержался и сказал только:

— Я вашему центру не подчиняюсь.

— И не надо, — ответил Лекарь миролюбиво. — Не хватало ещё, чтобы попы подчинялись организации, входящей в структуру НАТО. Но ты у них на жаловании, причём с подробным досье, так что указания выполнять придётся. Да ты не бойся, расстригаться не заставим. У вас намечается заседание комиссии по поводу закрепощения народа на церковных землях и предприятиях. Так вот, тебе предлагается выступить с критикой. Объясни, что это экономически невыгодно, поведай о возможных массовых акциях протеста, намекни на сложности, которые непременно возникнут при делёжке рабов. Ну и там, любовь к ближнему — смотри сам. В этом плане центр тебе доверяет.

— Каких ещё рабов? — надменно спросил отец Лука. — Они там, в твоём центре, с ума все посходили?

— Таких рабов, в которых вы собираетесь превратить всё население Святой Руси. И не надо мне тут брови сдвигать — мы прекрасно понимаем, что попы хотят абсолютной власти. Так вот, нам это категорически не нравится. Мы против рабства. И уж поверь: если увещевания не дойдут, применим другие методы.

— Да как ты смеешь угрожать?! — закричал отец Лука.

— Так что действуй, — закончил Лекарь. — Да, и смотри, чтобы не вышло, как с Мэри Чанг.

Из отца Луки как будто выпустили воздух. Он тяжело осел в своём кресле, по спине пробежал неприятный холодок. Откуда этот проходимец знает про Мэри Чанг? Ведь ни одна живая душа…

— С какой ещё Мэри Чанг? — спросил отец Лука, не узнавая своего голоса.

— Да ладно, не валяй дурака. С той самой Мэри Чанг, у которой ты числился защитничком на суде. Мы точно знаем, что у тебя была готова грандиозная речь. Но ты так и не решился её прочитать. А вот обвинение ничего не побоялось. В итоге Мэри Чанг сожгли на костре — по-моему, на той неделе будет годовщина её гибели. Теперь вспомнил?

Отец Лука вскочил на ноги.

— Что ты несёшь?! И в чём ты меня обвиняешь?!

— Тише! Не знаю, что ты там себе нафантазировал, но ни в чём я тебя не обвиняю. Все вы…

Лекарь махнул рукой и резко сменил тему:

— Так, я тебе всё сказал. У меня работы много.

С тем он и ушёл.

Отец Лука опустился в кресло и схватился за голову. В этот момент он ненавидел Лекаря каждой клеточкой своего тела. Этот диверсант только что разрушил, развалил, растоптал его мир.

Как он вообще посмел говорить о Мэри Чанг?!

Отец Лука запустил компьютер и вызвал её. Она вынырнула в дальнем углу кабинета — так отрегулировал аппаратуру ван Буффель.

— Ты не должна меня осуждать, — сказал ей отец Лука. — Этот идиот Лекарь ничего не понимает; ляпает языком, лишь бы не молчать.

Мэри Чанг покачивала бёдрами.

Это ещё не было танцем. Она только разогревалась. А разогревшись, Мэри Чанг взрывалась. Движения её иначе, чем сумасшедшими, было и не назвать; казалось, что у неё вообще нет никаких костей.

Отец Лука полностью убрал звук, чтобы не мешала музыка, и продолжал:

— Да, с тобой обошлись жестоко. Но это было необходимо. Святой Руси пришлось показать миру свою силу и независимость. Ты же помнишь, как тогда все взвыли? Только Европейский халифат нас поддержал. Да не хотели мы тебя жечь! Я разговаривал с судьями и обвинителем — о сожжении даже речь не шла!

Мэри Чанг выгнулась дугой — любой другой на её месте сломал бы себе позвоночник. Отец Лука отвёл глаза.

— Ну да, разговоры были. Фанатики-то и у нас есть, ван Буффель, собака, правильно вчера говорил. Но никто тогда не верил в то, что всё закончится именно так.

Ему вспомнилось, как обвинитель, отец Иоанн, громовым голосом бросал обвинения. Исчадие ада, порождение ехидны, дщерь Вавилонская. Бог, сказал он тогда, испытывает нашу веру. И неужто мы не выдержим испытания, не докажем ему нашу преданность и верность?