Александр Неклесса - Новая земля и новое небо

Что я хочу сказать? Россия на излете ХХ века не только не совершила прорыв в пространства постиндустриальной культуры, зачатки чего отчетливо ощущались во второй половине восьмидесятых годов (время не слишком успешной попытки перейти в постиндустриальный кластер и стать одной из частей глобального высокотехнологического/постиндустриального сообщества), но вместо этого провалилась в своего рода "черную дыру", пополнив ряды социального арьергарда мира.

Подобная "загогулина" имела ряд дополнительных следствий: специфический характер оказавшейся у власти элиты; своеобразный рисунок экономики, которая балансирует между доминантой производства природного сырья и полуфабрикатов и некой параэкономической альтернативой. Иначе говоря, выясняется, что устойчивое производство сырья и полуфабрикатов это далеко не худший вариант, а вот в случае развития системного кризиса в сырьедобывающей индустрии, помноженного на изменение благоприятной для России конъюнктуры на мировых рынках и на инфраструктурный кризис, страна рискует погрузиться в стихию Глубокого Юга. С характерными для нее политической нестабильностью, выраженным авторитаризмом (уже не "платящего дань добродетели") и трофейной экономикой (когда цивилизационный ресурс просто проедается, как в девяностые годы проедался стратегический запас и основные фонды). Сейчас как-то забылось, что приблизительно к 1987 году в СССР было проведено довольно значительное обновление основных фондов, и этот задел во многом позволил пережить вакханалию девяностых, плавно, а не скачкообразно реализуя инволюционную перспективу.

Что же касается постиндустриальной культуры, то она по-своему развивается, но, в основном, в столичных мегаполисах, существуя в транснациональном измерении и одновременно — в российском.

— В таком случае, можем ли мы согласиться с тем, что стратегию за Россию в XXI веке пропишут АК?

— АК, действительно, не являются сугубо экономическими образованиями и обладают вкусом к стратегическому целеполаганию. Хотя слово "корпорация" у нас естественным образом употребляется в том же смысле как "фирма", "предприятие"…

— И даже как "производство"?

— И даже как "производство". Корпорация — понятие юридическое, изначально связанное с наличием "корпоративной привилегии" — определенной социальной функции. Корпорация и сейчас рядом черт своей деятельности проявляет себя не только как хозяйственное, но и как социогуманитарное предприятие. Кстати говоря, "сюжет Ходорковского" показывает эту внутреннюю интенцию корпоративных организованностей. В транснациональном мире не слишком актуально предъявление претензий корпорации, по поводу того, что она занимается не своим (хозяйственным) делом. Это логика прошлой эпохи: ты — частный "хозяйствующий субъект", так и занимайся экономикой, мы публичные политики — занимаемся политикой. В реальном мире — настоящем, современном, постсовременном — корпорации представляют комплексные организованности, которые занимается "всем", правда, в различных пропорциях. И если мы посмотрим на показатели рыночной капитализации существующих корпораций, то увидим, что разрыв в соотношении материальных и нематериальных активов достигает порой порядковых величин, т. е. собственно материальные активы могут составлять лишь 10 % их рыночной стоимости. А за счет чего образуются 90 %? За счет нематериального, "невидимого" капитала — человеческого, символического, социального, интеллектуального, культурного…

— Политического.

— Совершенно верно. Занимаясь повышением своей рыночной капитализации, корпорация не может упускать из виду все эти составляющие. Иначе она перестает быть успешным игроком. Поэтому крупная корпорация обладает определенной нематериальной инфраструктурой. Вспомним стандартный реестр корпоративных основ: миссия, в идение, стратегия, перспективы и прочее… Что такое "миссия" корпорации? Что такое ее "в идение"? Это не что иное, как комплексная, долгосрочная стратегия, которая в числе других масштабных целей предполагает выстраивание благоприятного для корпоративной деятельности контекста.

Современные корпорации можно с определенной долей условности разделить на два кластера: корпорации, которые занимаются промышленной деятельностью, и корпорации, связанные с постиндустриальным производством. Интересы этих групп подчас диаметрально противоположны. И естественно, что они выстраивают социальную и политическую инфраструктуры, которые пребывают в определенном конфликте. Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что в США эта дихотомия проявляется в борьбе демократической и республиканской партий, представляющих различные метакорпоративные организованности, действующие как на американской, так и на транснациональной площадках.