14. Следует напомнить, что нынешний этап глобализации начался относительно недавно и был вызван преднамеренной политикой, отчасти связанной с ликвидацией барьеров для торговли и инвестиций и отчасти — с учреждением международных норм и институтов. В 1995 году ГАТТ уступила место ВТО, а открытие финансовых рынков превратилось в официальную догму МВФ в такой степени, что почти уже было включено в его Устав, когда разразился кризис 1997 года.
Чтобы понять, почему рыночный фундаментализм и американская гегемония тесно связаны друг с другом, важно осознать, что глобальные финансовые рынки приносят выгоду странам, находящимся в центре международной рыночной системы, в особенности США. Финансовые рынки "всасывают" большую часть сбережений и прибыли, создаваемых во всем мире, перекачивают их в центр, откуда они затем вновь отправляются на периферию либо непосредственно через финансовые инструменты вроде акций и облигаций, либо опосредованно через транснациональные корпорации. Центр является поставщиком финансовых и всех прочих услуг, начиная от информации и высшего образования и заканчивая развлечениями, и одновременно "базой" для большинства транснациональных корпораций. Поэтому он получает львиную долю всех доходов. Это не означает, что страны на периферии не могут также получать выгоду от международного разделения труда и международного распределения капитала.
15. Страны, находящиеся в центре международной рыночной системы, пользуются еще одним преимуществом: в их ведении находится управление всей системой. Финансовые рынки по своей природе нестабильны, а международные потоки капитала — тем более. Без регулирования и контроля финансовые рынки не могли бы функционировать. На глобальном рынке такое регулирование и контроль осуществляют власти, находящиеся в центре. Благодаря этому чаша весов склоняется в пользу центральных стран.
16. Фундаменталисты-рыночники отрицают это. Они утверждают, что рынок сам себя регулирует, а нестабильность международных финансовых рынков вызвана неуместным вмешательством органов финансового регулирования. Это утверждение ложно.
17. Рынки действительно демонстрируют тенденцию к равновесию, если они оперируют с известными величинами, но финансовые рынки не оперируют с известными величинами: они пытаются предвосхитить будущее, причем будущее зависит от того, насколько оно "дисконтировано" в настоящее время. Вместо предсказуемого результата мы имеем по-настоящему неопределенное будущее, которое к тому же едва ли отвечает нашим ожиданиям. Уклон, свойственный рыночным ожиданиям, является одним из факторов, которые определяют ход событий. Я называю двухстороннее взаимодействие между ожиданиями и результатами "рефлексивностью", и я утверждаю, что рефлексивность подрывает теоретические основы рыночного фундаментализма.
18. С учетом радикальной неопределенности и потенциальной нестабильности финансовых рынков возникает потребность в создании институтов, задача которых заключалась бы в том, чтобы предотвращать развал рынков. Что бы там ни утверждала теория, такие институты были созданы на практике. Каждый финансовый кризис за последние столетия приводил к укреплению этих институтов. Именно так со временем возникли центральные банки и регулирующие органы. Институциональные реформы были призваны предотвратить повторение прежнего кризиса, но они были бессильны предотвратить кризис иного вида.
19. Вообще говоря, институциональные структуры в передовых промышленно развитых странах достигли высшей ступени своего развития и оказались достаточно мощными для предотвращения любой серьезной неурядицы, начиная с тридцатых годов XX века. Этого нельзя сказать о международных институциональных соглашениях. У нас нет ни международного центрального банка, ни международной денежной единицы. Главной резервной валютой является доллар, а все существующие международные финансовые учреждения находятся под влиянием США и других стран, образующих центр международной рыночной системы. Именно они определяют политику. Они принимают во внимание происходящее во всем остальном мире, но их первейшей заботой является обеспечение стабильности и процветания у себя дома. Это предоставляет центральным странам громадное преимущество.
20. Это наглядно проявляется в событиях новейшей истории. Последние 20 лет были ознаменованы финансовыми кризисами: великим международным долговым кризисом, который начался в 1982 году и продолжался несколько лет; мексиканским кризисом 1994 года и так называемым эффектом текилы, который затронул всю Латинскую Америку; кризисом развивающихся рынков 1997 года, который начался в Азии и охватил весь мир, вызвав дефолт в России и покончив с девальвацией бразильского реала в январе 1999 года. Страны в центре в основном не пострадали, потому что всякий раз, когда для них возникала угроза, органы денежно-кредитного регулирования принимали соответствующие меры для предотвращения краха международной финансовой системы. Этого нельзя сказать о финансовых системах периферийных стран: они были разорены. Это вызвало громадное неравенство в экономических и финансовых показателях центра и периферии: в то время как на периферии один кризис сменялся другим, центр сохранял завидную стабильность и продолжал процветать. Глобальные финансовые рынки создали очень несправедливые "правила игры". Это лишний раз подтверждает мысль о необходимости создания позитивных стимулов для периферийных стран, которая красной нитью проходит через весь настоящий доклад.
Читать дальше