Йоран Терборн - Города власти. Город, нация, народ, глобальность

Еще одна важная переменная пространственного устройства города – доступность пространства. В этом случае мы можем провести различие между официальным, частным и публичным пространством: первое доступно только собственно властям, второе – только собственникам, тогда как публичное пространство – всем и каждому. Относительная величина и важность трех этих пространств может пониматься в качестве проявления относительной власти соответственно исключающего государства, частной собственности и граждан. В последнее время посткоммунизм стал означать сокращение официального пространства и, так же как в большинстве других капиталистических городов, расширение исключительно частного пространства, определяемое заменой общественных рынков (или розничных магазинов) частными торговыми центрами и частным огораживанием, нарезающим городское пространство на отдельные участки.

Не следует забывать о том, что «публичное» может быть, было и в некоторых городах все еще остается гендерно [30]и (или) расово определенным. Недопущение в публичные места на основании расовой принадлежности было запрещено, однако присутствие женщин на публике все еще оспаривается в арабских, западноазиатских исламских и североиндийских индуистских городах.

У функционирования города два главных аспекта, а именно: предоставление возможностей – прежде всего в плане финансов и трудоустройства – и предоставление определенных городских и коммунальных услуг. В данном исследовании первый аспект частично покрывается нашей фокусировкой на политических столицах, хотя у нас будут причины обратить внимание на различия в их социально-экономической структуре. Другой аспект, объем и распределение коммунальных услуг, – непосредственные проявления силы города.

Городская жизнь в значительной мере структурируется наличием и доступностью ряда необходимых городских и коммунальных услуг. Прежде всего водоснабжения, ассенизации, электроэнергии, сбора мусора и утилизации отходов. Предоставляются ли эти услуги, насколько адекватно и всем ли? Как насчет освещения улиц, тротуаров, безопасности и охраны порядка, доставки почты? Жилье, питание и трудоустройство остаются заботой рынков, но в какой мере поддерживается их работа и правильно ли они регулируются? В каком объеме наличествует приемлемый общественный транспорт? Правильно ли обслуживаются городские дороги? Во всех ли районах есть школы, медицинские учреждения, обычные магазины и всем ли они доступны?

В современном североатлантическом регионе функционирование и доступность этих услуг принимаются, как правило, за данность, однако даже там их история довольно коротка. Все их значение стало для меня ясным во время коллективного исследования африканских столиц, в большинстве из которых наблюдается огромный дефицит услуг [31]. Только треть домовладений в Аддис-Абебе и Киншасе имели (на 2005 г.) водопровод в здании, тогда как в Абудже – только 4 %. Лишь половина населения Киншасы имела доступ к канализации или же общественным уборным, а в Аддис-Абебе – только один человек из десяти.

Бедность и недостаточный уровень развития – одна из причин всей этой беспомощности власть имущих в Африке. Но есть также проблема приоритета, выбора между тем, что Муссолини однажды назвал задачами «нужды» и задачами grandezza (величия). Исторически, когда Париж времен Наполеона III и его префект Осман стали мировым образцом величия, викторианский Лондон выступил для всей Европы ориентиром, превратившись в ведущего мирового экспортера систем водоснабжения и ассенизации.

Функционирование городских и коммунальных услуг является ныне в ряде городов важным политическим вопросом: примерами могут быть вашингтонское метро, общественный транспорт в Боготе, водоснабжение и электричество в Дели. Эксклюзивность или инклюзивность городской власти может оцениваться по функциональности города.

Схема расположения зданий может считаться особым аспектом пространственного плана. Она указывает на относительное размещение и размер зданий, прежде всего в городском центре. Здания каких типов занимают место в самом центре? Как центральные здания соотносятся друг с другом?

Например, во всей Латинской Америке, за исключением Монтевидео, Боготы и города Бразилиа, президентский дворец является центральным зданием, преобладающим или доминирующим, тогда как конгресс явно отодвинут в сторону: в Мехико до самого последнего времени здание сената было едва ли не анонимным, а в Чили сенат переселили в перестроенную больницу в Вальпараисо. В то же время в Оттаве, Вашингтоне, Монтевидео и Бразилиа здание конгресса или парламента находится в самом центре. В новой столице Малайзии Путраджайе доминанта – это резиденция премьер-министра. Мэрии в любой американской столице не слишком заметны, однако в Токио, Сеуле и Копенгагене они расположены в величественных зданиях, которые явно, хотя и не вполне успешно, конкурируют со зданиями органов власти в Вене. Когда в середине XIX в. бельгийцы создали свою национальную столицу, королевский дворец был больше стоявшего напротив парламента, но самым большим зданием был Дворец правосудия. Главное правительственное здание, неважно, какое именно, обычно защищается от конкуренции со стороны новой застройки различными правилами, определяющими допустимую высотность (как, например, в Вашингтоне) и дистанцию. Однако в Токио над официальной резиденцией премьер-министра возвышается неброская корпоративная башня обычной страховой компании. В некоторых городах, например в Париже, вообще нет представительного центрального правительственного здания, но что именно это значит?