Владимир Соловьев - Революция консерваторов. Война миров

Весь ужас в том, что в будущее мы должны выйти с некой моделью, которая, в отличие от китайской, не базируется на нашем прошлом. Потому что, повторюсь, в нашем прошлом нет однозначного опыта выстраивания отношений с чиновниками, за исключением советской системы, воспроизвести которую мы тоже не можем, или зависимости чиновника от государя императора, который жалует. Невозможно сейчас сказать: «Ну-с, Петр Сергеевич, вы у нас министром будете — вот вам, извольте, земельки, вот вам деньжат, вот вам дворец, вот вам карета о восьми скакунах для выезда и так далее». От этой практики мы уже отказались. И вот они приходят — и жить хочется, и кушать хочется. А возможности какие? Возможности безграничные! А главное — отвечают перед кем? У нас же нет системы ответственности. Есть система личной преданности, притом отнюдь не только тому, кто тебя назначил, но и всем тем, кто вокруг и кто помогал тебе расти. Но в этой системе нет места для эффективности.

Поэтому Путину, для того чтобы двигаться дальше, необходимо сформулировать цели и задачи. Он сейчас, если угодно, находится в роли хозяина футбольной команды, который думает: «А чего мы хотим добиться? Мы хотим получить место в чемпионате? Хотим показать красивую игру? Хотим вытащить болельщиков на трибуны и доставить им удовольствие? Чего конкретно?» После этого он нанимает на работу тренера и дает ему денег на подготовку команды к игре, исходя из сформулированной цели. Но для этого к нему должны прийти разные тренеры, каждый со своим видением, из которых он выберет наиболее подходящего. И спрашивать за проигрыш будет с него. А у нас из кого выбирать? С кого спрашивать? Мы же умудрились выстроить такие отношения между ветвями власти, при которых премьер-министр, зачитывая на заседании Государственной Думы отчет правительства, может кричать на депутатов. И суть крика сводится к словам: «Да вы кто такие, чтобы критиковать? Порулить вам захотелось? А вы попробуйте, придумайте что-нибудь да еще найдите дополнительные средства!»

Это что, такое отношение к критике? То есть теперь так можно общаться? Ну отлично. Давайте теперь вообще любую критику отменим. И что значит — «порулить захотелось»? Вообще-то да, захотелось — они политические партии. Их смысл как раз в том, что они хотят порулить. Если они не хотят порулить — им в политике делать нечего. Это не мужички у пивной, которые и рады бы порулить, да пьяненькие уже, за руль нельзя. Это как раз люди, сам смысл существования которых сводится к тому, что они должны порулить, и они за это бьются. И по идее они должны выработать целую систему отношений, и воплотить эту систему, и в своей критике как раз должны предлагать, что делать, как делать и откуда взять деньги.

Но, к сожалению, все предложения, исходящие от разных партий, — это не предложения будущего! Это предложения прошлого. Есть, например, замечательный Геннадий Андреевич Зюганов, который говорит: «Посмотрите, что мы делали в советское время!» Это все прекрасно, но что мы можем сделать конкретно сейчас? Условия изменились, у государства нет прежних возможностей, потому что у него даже нет той собственности, какая была в советское время. Множество объектов государству уже не принадлежат, как бы они ни назывались.

Да, конечно, есть ряд крупных государственных предприятий, которые и должны такими оставаться, мы все понимаем. Но государство не умеет управлять. Это просто не его обязанность. Функция государства как эффективного собственника противоречит функции государства как структуры, которая заботится обо всем. Эффективный собственник уже уволил бы половину населения страны. Эффективному собственнику не нужны пенсионеры и дети. Но отказаться от них невозможно по определению — это было бы ужасающе. И мы это тоже хорошо понимаем.

И что делать? Как найти баланс, как выработать такую систему в стране, при которой действительно появится совершенно другое отношение к людям, к собственности? Государство может создать правила игры. Но обычно оно создает правила игры не для того, чтобы развиваться, а для того, чтобы не украли. Точнее, не украли все, кроме тех, кто на государство работает. И их даже сложно за это осуждать, потому что они говорят: «Да ладно, ребята, мы же реально это все делаем только ради того, чтобы не украли! А если вы хотите, чтобы не украли, мы сейчас создадим такую систему… кстати, вам надо будет купить вот этот софт конкретно вот у этой компании…»

Я в свое время обратился к господину Данкверту, который возглавляет Федеральную службу по ветеринарному и фитосанитарному надзору. Спросил его: «Слушайте, господин Данкверт. Вы все время что-то в сельское хозяйство внедряете — то электронные системы учета коров, то еще что-то в том роде. А вы когда-нибудь считали, насколько повышает себестоимость продукции каждое ваше конкретное предложение?» Ему эта идея даже в голову не приходила! Я продолжаю: «Хорошо, а где-нибудь в мире такие системы есть?» Тоже тишина. Но когда ты задаешь вопрос, есть ли в мире что-либо аналогичное, ты тоже нарываешься на довольно забавный ответ. У наших чиновников есть манера на всякий случай взять все худшее, что существует в мире, и попытаться скомбинировать в пределах одного отдельно взятого министерства. Зачем? Совершенно непонятно.