Владимир Соловьев: Революция консерваторов. Война миров

Зачастую под прикрытием очень сомнительного по своему определению термина «оскорбление чувств верующих» проталкивается попытка отменить базовые ценности, существующие в нашей стране, одна из которых — отсутствие цензуры. И что удивительно, многие люди с радостью готовы засунуть голову в ярмо, говоря: «Правильно, не надо нам никакой свободы!» Это глубокая ошибка, крайне неправильный подход, ведущий к самым трагическим последствиям. А главное, просто страшно смотреть на это дикое мракобесие.

Когда действительно милая и красивая женщина с ангельской улыбкой заявляет про мироточение бюста перед зданием прокуратуры, то, наверное, ей кажется, что это глубокое религиозное переживание. Хотя любому другому кажется, что это у нас такая прокуратура, что даже бронзовые бюсты у ее дверей начинают рыдать. Но ей такие мысли даже в голову не приходят. Заметим, однако, что люди действительно высокого духовного сана не спешат поощрять госпожу Поклонскую в ее неофитском рвении.

Не отстает от нее некто Милонов, депутат Государственной Думы, который пытается победить уже всех подряд. Уже все его недруги и недоброжелатели, которые не разделяют его позицию, например, по передаче Исаакиевского собора Православной Церкви, объявляются де-факто исчадиями ада, предки которых сжигали на кострах первых христиан, вероятно родственников господина Милонова, в Древнем Риме. Не хочу огорчать господина Милонова, но могу его заверить, что его бывшие коллеги по Петербургской думе уж точно не римляне. Мало того, по национальности они скорее ближе к тем, кого древние римляне сжигали, — евреи, ничего с этим не поделаешь.

Отдельно еще замечу, что за всю историю Древнего Рима было убито и замучено христиан меньше, чем за одну Варфоломеевскую ночь, когда одни христиане уничтожали других христиан. Причем известие об избиении несчастных гугенотов настолько воодушевило занимавшего в тот момент Святой престол папу, что он заказал художникам целую настенную роспись на эту тему. Справедливости ради надо сказать, что все последующие папы предпочитали не входить в помещение, покрытое изображениями злодейского убийства единоверцев.

Но Милонов выбрал для себя еще одно очень важное поприще. Он, помимо всего прочего, пламенно борется с представителями сексуальных меньшинств. Казалось бы, для нашей страны это не настолько актуальная тема — хотя в последнее время атмосферу сильно оживило расследование «Новой газеты» и сопровождавшие его крики и попытки выяснить, правда или неправда то, что там говорится. У нас нет законов, поражающих в правах представителей сексуальных меньшинств. И постоянные старания вытянуть эту тему на поверхность представляются мне совершенно недопустимыми и омерзительными, притом что я человек очень традиционных взглядов. Все вместе это создает в обществе гнетущую атмосферу, когда вдруг раздаются крики обиженных, с одной стороны, и окрики чиновников — с другой.

Не лучшим образом иной раз выглядят и сами творческие люди, которые либо устраивают громкие разборки между собой, либо обрушиваются с нападками на государство, либо пытаются использовать это же государство для решения вопросов, лежащих исключительно внутри творческого мира. Причем к своим дрязгам они подключают всех — министров, премьер-министра, президента, и все должны комментировать эти скандалы и на полном серьезе что-то обсуждать. Вопросы чаще всего сводятся к тупейшему выяснению, «где деньги», и требованиям от государства дать больше, звучит это обычно как «дайте денег и не квакайте, а мы с этими деньгами что хотим, то и будем делать». На вопрос, кто будет контролировать расходы и почему тогда вообще надо брать деньги у государства, следует ответ: «А потому!»

— Кто будет определять, кому давать деньги?

— А мы сами и определим, кому их дать.

— Так разве это не коррупция?

— Нет! Коррупционеры — это вы. А мы — чистые, хорошие, белые и пушистые творческие люди.

— Подождите, но мы же имеем право, как продюсеры, заказать тему?

— Нет, не имеете! Вы должны дать денег и успокоиться.

— Почему?

— А потому что свобода слова.

Ну, допустим. Но на самом деле со свободой слова все далеко не так просто, как мы привыкли думать. Свобода слова в СМИ вообще крайне ограниченна. Попробуй быть свободным в своем слове, если твой редактор с тобой не согласен, а тем более если не согласен издатель. Вся свобода сразу куда-то девается. Кроме того, реальная свобода слова — это всегда производная от емкости рекламного рынка. Если у тебя рекламный рынок настолько большой, что может позволить себе содержать сто каналов, примерно равных по возможностям и профессионализму и транслирующих разные мнения, то это и есть свобода слова. Но когда политически что-то пытаются продавить, это уже не свобода.