Андрей Иванов - Интервенция против мировой революции. Разведывательная предыстория «Северной экспедиции» Антанты (1917—1918 гг.)

Характерно, что подобный взгляд сохранялся на протяжении веков до настоящего времени, поскольку конструктивные функции конфликтов, как правило, связывались и связываются с внешними войнами, а деструктивные – с вооруженными конфликтами немеждународного характера.

К примеру, дореволюционному российскому правоведу Ф. Ф. Мартенсу принадлежат такие слова: «Междоусобные войны всегда гораздо больше вызывают у воюющих чувство ненависти и возбуждают страсти, чем война между независимыми народами» 52 52 Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Том 1. СПб., 1898. С. 189. . Это суждение разделял и один из основателей «теории элит» итальянский социолог Г. Моска, по мнению которого «войны с иностранцами» способствуют «определенному умиротворению» и дают выход «жажде конфликта», благодаря чему «уменьшается опасность, что она выльется в гражданские войны и внутренние распри» 53 53 Моска Г. Правящий класс. // Социологические исследования. 1994. №12. С. 98. . Аналогичным образом отечественный исследователь, доцент РГГУ М. Г. Смирнов признает существование позитивного потенциала лишь за внешними столкновениями, которые «ведут к качественному изменению состояния общества». Его аргументами служат следующие суждения: «Многие государственные институты начинают выполнять специфические функции, порожденные войной. Вся жизнь и быт общества, его экономика перестраиваются, усиливается централизация власти, концентрация материальных и духовных сил страны в целях достижения победы» 54 54 Смирнов М. Г. Вооруженный конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект. М.: Норма, 2014. С. 43. .

Причина столь негативного отношения к междоусобным военным конфликтам состоит в том, что они долгое время не подпадали под действие «обычаев войны» и «права войны», поэтому применяемые в ходе них методы и средства до сих пор характеризуются бескомпромиссностью и порой даже бесчеловечностью. Часто сложность возникших противоречий ведет к непримиримости противостояния, когда война заканчивается лишь с победой одного из лагерей, а мирные способы урегулирования вообще не принимаются во внимание.

В частности, В. И. Ленин описывал политику возглавляемой им партии, как «непримиримую в борьбе с контрреволюционными элементами» 55 55 Ленин В. И. Союз рабочих с трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами. // Полное собрание сочинений. Том 35. М., 1974. С. 103. . В таком же духе были написаны и обращения сибирского правительства А. В. Колчака, призывавшие к «непримиримой борьбе с большевизмом», а П. Н. Врангель в мемуарах даже упрекал своего предшественника на посту командующего Вооруженными силами Юга России генерала А. И. Деникина за «одностороннюю, непримиримую политику». В результате, противостояние «красных» и «белых» часто именовалось отечественными авторами вовсе не борьбой, а истреблением 56 56 См.: Правда. 1918. 3 января.; Правда. 1918. 8 сентября.; Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. М., 1993. С. 26. .

Бескомпромиссность противостояния в значительной степени обусловлена тем обстоятельством, что противоборствующие лагеря нередко являются субъектами, не считающими себя обязанными соблюдать нормы международного гуманитарного права. Так, повстанцы часто бывают разобщены, не всегда придерживаются однозначного политического курса и могут не разбираться в правовых аспектах ведения боевых действий. К тому же, в условиях междоусобицы сложно ожидать от одной из сторон соблюдения правил ведения войны, если другая сторона сознательно их нарушает, чтобы таким образом нивелировать превосходство противника.

Применительно к условиям российской Гражданской войны этот эффект мог быть связан с заметным повышением политической активности масс, которым свойственны такие черты как «односторонность и преувеличение», а они, по словам французского психолога Г. Ле Бона, знаменуют собой отказ от сомнений и колебаний. Массам «знакомы только простые и крайние чувства» 57 57 Le Bon G. Psychologie der Massen. Leipzig, 1919. S. 31, 33. , которые принимаются или отвергаются целиком. Поэтому политический противник, с которым идет фронтальное противостояние, воспринимается массой не иначе как объект уничтожения.

Тем самым, в отличие от иных типов внутриполитических конфликтов, в ходе гражданских войн использование противниками средств военного насилия приобретает неограниченный характер, порождая абсолютизацию карательно-репрессивных методов управления, террор в отношении мирного населения, милитаризацию общества. В данном контексте интересно замечание известного ученого В. И. Вернадского о российской Гражданской войне, сделанное им весной 1920 года, о том, что большевистский способ управления страной был неразрывно связан с такими явлениями как пытки и смертная казнь 58 58 ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 494. Л. 122об. , хотя подобные утверждения вполне справедливы и в отношении «белых», особенно на Юге России. К слову, в одной из своих работ Л. Д. Троцкий косвенно подтверждал означенные тезисы, говоря о том, что «война, как и революция, основана на устрашении», «она убивает единицы, устрашает тысячи» 59 59 Троцкий Л. Д. Терроризм и коммунизм. Пг., 1920. С. 56—57. .