Н Бухарин - О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем

Н.И. Бухарин

О МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ, НАШЕЙ СТРАНЕ, КУЛЬТУРЕ И ПРОЧЕМ.

(Ответ профессору И. Павлову.)

Академик И. Павлов - один из крупнейших русских ученых. Он имеет мировое имя. Он создал целое направление, целую школу в области физиологии. Крупнейшие его заслуги перед человечеством несомненны. В особенности они несомненны для нас, марксистов. Ибо об'ективно выходит так, что проф. Павлов, который политически, повидимому, страшно далек от рабочего класса, работает, в первую очередь, на рабочий класс. Его учение об условных рефлексах целиком льет воду на мельницу материализма*1. И исходные методологические пути и результаты исследований проф.

Павлова есть орудие из железного инвентаря материалистической идеологии. А материализм сейчас, в нашу эпоху, в общем и целом, есть мировоззрение пролетариата. Здесь не место об'яснять, почему это произошло. Мы констатируем лишь этот факт. В то время как буржуазия, преисполненная скепсиса, все больше поднимает свои очи к небу и философский идеализм расплывается, подобно масляному пятну, по всей поверхности буржуазного сознания, аналогичный процесс переживает и вся буржуазная наука в целом. Мистицизм и здесь свивает свое прочное гнездо.

Неовитализм, критика дарвинизма, телеология, абсолютный релятивизм, чистый логизм и всякие прочие "измы" самого скверного пошиба быстро распространяются и в среде естественников. Если у нас "ученый батюшка" отец Флоренский пытался доказать бытие божие при помощи математических формул и астрономических вычислений, то подобные же явления носят характер настоящей эпидемии в западно-европейской науке. Она, эта наука, чрезвычайно приблизилась теперь к позиции какого-нибудь Мережковского, который копается в ассирологии, чтобы вывести "большие циклы" апокалиптического календаря, предсказывать гибель мира, и вместе с г. Бердяевым иметь, - как выражался Ницше, - "маленькое удовольствийце на день и маленькое удовольствийце на ночь", квалифицируя большевистскую революцию как происшествие "Зверя", а советский режим, как "сатанократию". Мистицизм или, в лучшем случае, старческий скепсис с постоянным рефреном насчет бренности всего земного, - таковы основные черты современной западно-европейской научной мысли. Вполне понятно поэтому то уважение, которое в нашей марксистской среде имеет и будет иметь всякий ученый, который мужественно выступает против мутного мистического потока. Повторяем: такой ученый, независимо от его суб'ективных намерений, работает для того же дела, для которого работаем и мы, революционные марксисты. А именно к таким ученым и принадлежит проф. Павлов.

Однако и на солнце есть пятна. И эти пятна принимают весьма и весьма почтенную величину, как только такие специалисты естественных наук, как акад. Павлов, берутся за дело, которого они - пусть простит меня автор теории условных рефлексов - просто не знают. А как раз это и произошло с акад. Павловым, взявшимся в своей вводной лекции за критику марксизма, нашей партии в частности и в особенности - за критику пишущего эти строки.

Проф. Павлов протестует против разрушения культурных и научных ценностей невежественными коммунистами. "Не берись за то, чего не понимаешь", - вот основная "мораль" нашего критика. Мы об этом будем говорить ниже. Но все же мы уже сейчас заметим, что и общественная наука есть наука. Ее нужно знать. А вот этого-то знания и нет у проф. Павлова. Оттого он и впадает в такие наивности касательно общественных вопросов, каким, напр., была бы в естественных науках защита Линнеевской точки зрения или какой-нибудь флогистонной теории.

1. Философия научной свободы и теория ак. Павлова.

Самое общее соображение, которое проф. Павлов выдвигает против нас, есть соображение о догматическом характере марксизма. "Догматизм марксизма или коммунистической партии... есть чистый догматизм, потому что они (коммунисты. Н.

Б.) решили, что это - истина; они больше ничего знать не хотят, (они. Н. Б.)

постоянно бьют в одну точку"*2.

Между тем "наука и догматизм - совершенно несовместимая вещь. Наука и свободная критика - вот синонимы; а догматизм - это не выходит... Сколько было крепких истин? Возьмите, напр., неделимость атома. И вот прошли года, и ничего от этого не осталось. И наука вся переполнена этими примерами".

Отсюда проф. Павлов, обращаясь к слушателям, дает им и соответствующую директиву: