Игорь Маринов - Прыгающая газель - тавро расизма

…Его возводили тщательно, воздвигали на века. Он подчас прочней надолбы, тверже лобовой брони танка, непреложен, как библейская заповедь для фанатичного церковника. Он кромсает на куски страны, уродливым удавом извивается в черте городов, рубя их на особые кварталы для «цветных» и черных. Глухой кладкой замуровывает входы в школы и университеты. Обрушивает кастет полицейских репрессий на черепа непокорных. Сколько исковерканных судеб у его подножия, сколько размозженных талантов, растоптанных надежд! Сколько голов, сложенных за свободу, независимость, равенство, достоинство человека!

Это расизм. Тема огромная. Но какой бы аспект ее мы ни брали сегодня, нам непременно и прежде всего открываются не столько психологические и гуманистические мотивы расового конфликта, как стремятся представить некоторые буржуазные исследователи, сколько обнажаются его социальные, экономические и политические корни.

«Распространение расистской идеологии теснейшим образом связано с действительностью капиталистической эксплуатации. Речь идет о том, чтобы разъединить трудящихся, отвести волну недовольства и затормозить развитие классовой борьбы», - писала в газете французских коммунистов «Юманите» Женевьева Крик. И далее, ссылаясь на исследование Жака Арно «Американская действительность», она приводит такое его высказывание: «Белый рабочий представляется как основное препятствие для прогресса черного рабочего, фигура черного рабочего выставляется как угроза благополучию белого рабочего». Это сказано об экстремистских расистских тенденциях в США, в разбор которых у нас здесь нет возможности углубляться. Если же говорить о ЮАР, то к ней применима лишь вторая часть формулировки Ж. Арно: фигура черного или «цветного» человека вообще как таковая выставляется не только в виде угрозы благополучию белого человека, будь он рабочий, фермер или юрист, но и в виде угрозы самой его безопасности в силу якобы врожденных низких, диких инстинктов, животного предрасположения к агрессивности и столь же животной способности подчиняться окрику и кнуту, а стало быть, одомашниванию. Разумеется, с течением времени расисты всех мастей, в ЮАР ли, в США или в Англии, научились избегать столь откровенных антинаучных и антигуманистических признаний. И все же сквозь изысканную словесную оболочку нет-нет да и проглянет грубый каркас человеконенавистнических доктрин, авторское право на которые принадлежит испанским конкистадорам с библией в руках и мушкетом под рясой; португальским мореходам, отмечавшим на картах географические открытия кровавым ножом пирата, работорговцам и владельцам бригантин, шхун и барков под английскими флагами, французского короля, голландских и бельгийских монархий, снаряжавших бравых матросов с тоннами побрякушек и кандалов для обеих пар человеческих конечностей в устрашающие и опустошительные набеги на берега Западной и Восточной Африки, Индии, Малайзии, Индонезии. Авторское право на расистские доктрины законно делят с ними каторжники со всех концов бывшей Британской империи, собранные в Австралии и вырезавшие аборигенов, чтобы освободить место для себя и будущего овечьего поголовья; это право огнем и вероломством завоевали себе английские и французские колонизаторы Северной Америки и сменившие их американские пионеры освоения дикого Запада.

Все - с именем христовым на устах и во имя превосходства белого человека и процветания метрополий, колониальных империй, их торговых домов и мануфактур, выросших ныне до чудовищных размеров транснациональных компаний.