Эдуард Лимонов - Сводка новостей. Путин – отец, Макрон – сын, Собчак – дочь

Лагерь Stalag XVII-A, похоронен дядя Юра в Австрии близ австрийского городка Oberdonau, grab (очевидно, могила) 17. Там лежат косточки моего дяди, Russe, soldat. Кто будет в тех местах, зайдите, поклонитесь.

9 мая 2017 г.

Мне сейчас прислали из Франции раннее утреннее сообщение о том, что в городе Туре собралась толпа людей, и с криками «Марин! Марин!» люди вступили в физическое противостояние с жандармами.

Все афиши Макрона в городе сорваны. Люди кричат, что они все голосовали за Марин, но официальные результаты сделаны за Макрона (у нас в России обычно утверждают в таких случаях, что результаты «нарисованы»).

Скорее всего, пошумят, побьют витрины и разойдутся.

Но как-никак больше трети избирателей страны (свыше 34 процентов) остались не удовлетворены результатами выборов, так что быстрого успокоения ждать не приходится.

Нарисованы результаты или нет, мы с вами отсюда из России знать не можем, поэтому станем рассуждать, опираясь на те результаты, которые имеем. То есть у Макрона — 65,82 процента, у Марин Ле Пен — 34,18 процента.

Вспомним результаты первого тура выборов, который прошел 23 апреля. Тогда четыре кандидата — Макрон, Ле Пен, Фийон и Меланшон — получили каждый, если чуть округлить, результаты около 20 процентов голосов на брата.

Это вообще нездоровый результат, заставляющий задуматься о справедливости или несправедливости самой системы всеобщего тайного голосования.

Наутро после первого тура, 24 апреля, страна оказалась расчетверенной. Обычно говорят, что разделенной, но в данном случае после первого тура страна оказалась именно расчетверенной и каждый из четверых вышеперечисленных кандидатов имел более или менее равные, но небольшие шансы стать президентом Французской республики.

Во втором туре, 7 мая, два претендента, получившие лишь чуть больше голосов, чем другие, схлестнулись между собой. Если бы на месте Марин Ле Пен соперником Макрона во втором туре оказался бы Жан-Люк Меланшон, я не уверен, что Макрон выиграл бы у него, так как макроновские 65,82 достигнуты прибавкой к его 24 процентам в первом туре целых 41 процента от избирателей, прибежавших противостоять «фашизму».

Поскольку партия Национальный фронт, которую представляет Марин Ле Пен, пришла из крайне правого движения, ее предпочитают представлять как «угрозу фашизма». Она была основана в 1972 году отцом Марин Жан-Мари Ле Пеном как крайне правая партия. (А Меленшон не имеет репутации «фашиста», у него левая репутация, против нее во Франции нет атавистического предубеждения.)

Со времени основания Национального фронта прошло 45 лет, но, видимо, черного кобеля так и не отмыли добела. Главным образом потому, что не хотят отмыть.

Национальный фронт продолжают считать крайне правой партией, и вот результат — во втором туре на партию набросились все политические силы, и враги Макрона тоже, во имя до сих пор вызывающего живой трепет в политически отсталой Франции объединительного крика: «Фашизм не пройдет!»

Нам с вами эти их фиговые листки, которыми они там во Франции прикрывают свою политику, нам они не нужны.

Вот я их сейчас сорву один за другим.

Во-первых, это вздор, что Национальный фронт — крайне правая, фашистская партия, это ложь.

Уже двадцать лет, как электорат Национального фронта драматически сменился в результате двух процессов во французском социуме: в результате мондиализации и деиндустриализации. И фактора, вызванного массивной иммиграцией во Францию дешевой неквалифицированной рабочей силы из Северной Африки (из населенных арабами стран Магриба, а это Марокко и Алжир).

Приток мигрантов сделал возможным резко снизить зарплаты неквалифицированным рабочим, так называемым petits Blancs, — «маленьким белым», как они себя называют. Электорат Национального фронта в 2017 году — это именно они — Les petits Blancs, рабочий класс. И безработные.

Первое время рабочий класс играл в мондиализацию и голосовал за Европу. Но, в конце концов, работяги поняли, что от Европы они ничего не получили, более того, Европа отняла у них благосостояние. Сегодня эти беднейшие слои населения les petits Blancs используют Национальный фронт для того, чтобы их услышали.

Им давно не по карману жить в больших городах, поэтому неудивительно, что в Париже Марин Ле Пен собрала всего лишь около 10 процентов, маленькие белые живут в маленьких населенных пунктах, где жизнь дешевле, именно поэтому лучшие результаты Марин Ле Пен получила именно в глубокой провинции, куда отступил рабочий класс.