Эдуард Лимонов - Сводка новостей. Путин – отец, Макрон – сын, Собчак – дочь

В забастовках в Чикаго весной 1886 года участвовали от 300 тысяч до 500 тысяч рабочих. Требовали восьмичасового рабочего дня. И более того: «Долой троны, алтари и денежных мешков!»

Майская листовка в 1886-м, после столкновения с полицией у завода механических жаток Маккормика (тогда погибли шесть рабочих) в Чикаго, кричала не о мире. «Месть! Рабочие, к оружию!»

«Вы годами сносили самые отвратительные унижения, годами терпели нужду и голод, своих детей вы приносили в жертву фабричным лордам, — словом, все эти годы вы были жалкими и покорными рабами. Для чего? Для удовлетворения ненасытной алчности, для наполнения сундуков бездельников и грабителей, ваших хозяев. И теперь, когда вы просите облегчить ваше бремя, они высылают своих кровавых псов, чтобы те стреляли в вас и убивали вас.

Если вы мужчины, если вы подлинные сыны ваших великих предков, которые проливали свою кровь для вашего освобождения, то вы восстанете и своей могучей геркулесовой силой уничтожите отвратительное чудовище, которое хочет уничтожить вас. Мы призываем вас к оружию! К оружию!

Ваши братья».

Таких листовок отпечатали 6 тысяч экземпляров, по количеству чикагских активистов International Working People’s Association, во главе ее стоял анархист Альберт Парсонс.

Митинг проходил на Хеймаркет, в центре Чикаго, вечером, начали в 7:30, шел дождь. Проходил мирно, когда вдруг в самом конце митинга, после речи последнего оратора, взорвалась бомба. Взрыв вызвал панику, погибло около пятидесяти человек. Обезумевшие полицейские палили в толпу из револьверов.

Восемь человек были арестованы. Четверо: Альберт Парсонс, Август Шпис, Адольф Фишер и Джордж Энгль — были повешены, остальные получили сроки по 15 лет.

Рабочие движения того времени все были violent, проходили под аккомпанемент винтовочных выстрелов и взрывы бомб, в воздухе стоял запах пороха и крови.

Так что не надо замазывать, Первомай — это «рабочие, к оружию!», а не мир… Хозяева заводов во время рабочих демонстраций помещали на чикагских крышах стрелков с винчестерами.

За восьмичасовой рабочий день в свое время погибло множество рабочих. Рабочую Америку умиротворили свинцом и виселицами. Массовое рабочее движение, бунты четвертого сословия переместились в Европу.

Я работал в 1960-х годах на нескольких харьковских заводах, так что начинал работягой. В 1980-х годах в Париже на праздниках коммунистической газеты L’Humanite можно было еще встретить настоящих рабочих металлистов, ангелов ада с пудовыми кулачищами, с загривками быков и мощными челюстями. К своим они были добродушными братьями, в их кругу было спокойно и надежно. У марксизма во Франции был шанс, в 1980-х несколько министров-коммунистов входили в правительство при Франсуа Миттеране, а не надо было!

Левый рабочий радикализм сгубили попутчики-интеллигенты, заразили либерализмом и вытолкали с политической сцены. Во Франции есть понятие gauche-caviar, то есть «икорные левые». Заполучив себе администрации небольших городков, коммунистические депутаты и мэры вели там сладкую, довольную жизнь, помогая иммигрантам и обездоленным, и гордились этим до зазнайства. Хотя по факту неустанно профанировали рабочих и рабочее движение.

Ну и профукали Францию.

Экстремально левые, многие из них начинали как маоисты, буржуазные мальчики парижской якобы «революции» 1968 года (Бернар-Анри-Леви, Ален Финкелькрот и другие), опершись на авторитет Солженицына, пробили брешь в стене марксизма, объявили его варварством с человеческим лицом, и марксизм смыл поток капитализма, капитализм поглотил марксизм, как ФРГ поглотила ГДР.

Социалисты? Ну, это Франсуа Миттеран и его политический сынок Франсуа Олланд. Ничего социалистического, кроме вывески. Фактически присвоившие себе социализм, самоназвавшиеся, успешно обманувшие этим население. В Великобритании вообще уже около столетия длится фарс, когда в палате лордов объявляют «лорд такой-то, labor». То есть лорд — член рабочей партии…

Впрочем, марксизм — это не синоним социализма, как делали вид в эсэсэсэрских школах и вузах. Там с самого начала была большая разница, позволявшая профанировать социализм быстрее, чем марксизм.

Это не одна и та же идеология, только соседские.

Не нужно думать, что марксизм умер.

Часть марксизма осталась и останется.

Марксизм просто больше не главный на планете. Он потеснился, дав место патриотизмам и национализмам.

То, что потеснился, еще куда ни шло.