Джозеф Стиглиц - Ревущие девяностые. Семена развала

Экономика, несомненно, выйдет из нынешнего спада и войдет в фазу оживления, и когда это произойдет, Буш, несомненно, припишет успех своей программе снижения налогов. Урок на будущее из этого эпизода заключается в следующем: утверждение, что любого рода бюджетный дефицит стимулирует экономику, так же неверно, как и утверждение, что любого рода сокращение дефицита приведет к оживлению, чему учит нас недавний опыт девяностых годов. Но мы учимся урокам экономики у наших политиков только тогда, когда они создают для нас опасные ситуации.

Одной из причин того, что экономика в новом тысячелетии продолжала функционировать значительно ниже своих потенциальных возможностей, заключалась, по-видимому, в отсутствии решимости при решении того множества проблем, которые выявились в итоге аудиторских, корпоративных и банковских скандалов. Акционеры поняли, что данные, предоставлявшиеся им в прошлом, не заслуживают доверия. Поэтому, рассуждали они, какой смысл доверять будущим данным, если не будет предварительно осуществлены коренные реформы в этих областях? Требовалось возвращение к более сбалансированному регулированию: администрация Буша хотела продолжать свою линию на дальнейшее дерегулирование. Как мы уже отмечали в главе 10, при нарастании энергетического кризиса в Калифорнии администрация сохраняла свою позицию невмешательства и упорно твердила, что эти проблемы никак не связаны с дерегулированием. Наоборот, говорили там, проблемы порождены избыточным регулированием. Результаты были катастрофическими: как для калифорнийских потребителей, так и для налогоплательщиков. И только с банкротством Энрон, наконец, обнаружилась истина. Бразилия продемонстрировала, что тщательно проработанное государственное вмешательство может предотвратить потрошение потребителей взвинчиванием цен и сохранить при этом общую эффективность рыночного механизма; но этим путем Буш идти не хотел.

Были, наверно, и другие причины нежелания предпринять решительные действия: в это мошенничество было вовлечено и получило от него барыши такое большое число людей из администрации Буша и их друзей, что там было мало желания выступить с осуждением мошенничества. В конечном счете давлением общество добилось того, что Буш, скрепя сердце, поддержал некоторые реформы, но даже тогда в его администрации, прежде всего, опасались «зайти слишком далеко» вместо того, чтобы опасаться того, что «зашли недостаточно далеко». Например, ничего не было сделано в отношении того, что я считаю коренными проблемами, например, регулирования фондовых опционов, хотя корпоративное сообщество, в конце концов, решило принять свои меры — в том числе раскрыть данные по этим опционам в объеме даже большем, чем требовалось, и обнародовать расходы, связанные с ними.

Администрация же Буша занялась поисками кого-либо достаточно респектабельного, но в ком можно было быть уверенным, что он «не зайдет слишком далеко». Их первый выбор пал хотя и не на директора, но на ревизионную комиссию одной из фирм, вовлеченных в эту предосудительную практику.

Как ни плохо администрация Буша управляла экономикой, глобализацией она управляла еще хуже. Америка стала единственной супердержавой как в экономическом, так и в военном отношении. Глобализация требовала взаимодействия всех стран мира, сотрудничества в деле решения общих проблем. Администрация Клинтона была иногда неоднозначной в своем подходе к глобализации. Она оказывала сильную поддержку ООН и в конце концов решила проблему своей просроченной задолженности по взносам. Но в то же время на экономической арене ее действия можно охарактеризовать, перефразируя афоризм Тедди Рузвельта: «Говори мягко, но держи за спиной большую палку» в «Кричи громко и держи за спиной большую дубину». Когда во время Восточно-азиатского кризиса Япония предложила создать Азиатский валютный фонд, Америка быстро придушила эту идею, обеспокоенная тем, что такой институт может подорвать американскую экономическую гегемонию в этом регионе, но при этом пренебрегла тяготами, на которые она обрекает регион. Министерство финансов упорно работало на подавление инакомыслия и, имея фактическое право вето в МВФ, Америка является единственной страной с таким правом — она навязало свои решения в целом ряде областей. Не было смысла в учете многосторонних интересов; остальные угодничали и заискивали перед Америкой.