Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Уже в пути домой он получает ещё одну награду: указом « благодарного » императора генералиссимус отстранён от службы. Война закончилась – Суворов больше не нужен!

Ему не дали войти в Париж, открыв тем самым Наполеону дорогу к неограниченной власти, а значит, и к праву воевать с кем захочет и когда захочет… Шанс лишить будущего императора французов этого права был упущен… Никто не понимал этого лучше, чем сам Наполеон. Как только судно, доставившее его из Египта, причалило к французскому берегу, первые слова его были: «Где Суворов?» А через много лет, уже на острове Святой Елены, он скажет доктору О’Мире: «Я до сих пор не знаю, как светило бы мне солнце судьбы, если бы Суворов дожил до Аустерлица».

Во время всех только что описанных событий Наполеон в Египте и Сирии. Египет привлекал его с давних, отроческих лет: именно там хотел сделать центр своей империи Александр Великий. Но это – эмоции, романтика. Есть причина интереса к Египту вполне прагматичная: для непримиримых врагов Франции англичан эта страна – ворота морского могущества. Завоевав Египет, Наполеон собирался перекрыть Британии торговые пути – подорвать её экономику.

Ставил он перед собой ещё одну задачу (таких до него не ставил никто): приобщить египтян к современным европейским знаниям и изучить прошлое Египта. Что касается первого, то успехов французы-просветители добились весьма относительных. Что же до научных открытий, то они были поистине ошеломляющими: найденный наполеоновской экспедицией кусок базальта – так называемый Розеттский камень – стал фундаментом новой науки, египтологии. Блестящий молодой учёный Жан Франсуа Шампольон, которого Наполеон привёз с собой в Египет, расшифровав надписи на камне, во-первых, открыл тайну иероглифов, во-вторых, что ещё неожиданнее и поразительнее, – раскрыл закрытую до тех пор дверь в неизвестный и богатейший мир прошлого, в великую историю египетского народа.

Выдающихся военных успехов в египетском походе генерал Бонапарт не достиг. Он одержал несколько убедительных побед над турками, которые в те времена владели Египтом и Сирией, и, в конце концов, истребил турецкую армию под Абукиром. Во время невиданно трудного перехода через пустыню к своим солдатам генерал относился по-братски: для раненых велел освободить все подводы, всех лошадей. Свою лошадь тоже отдал. Шёл по сорокаградусной жаре пешком. Как все. Можно представить, с каким обожанием относились к нему солдаты. Но осуществить мечту Александра Македонского Наполеон не сумел: не хватило времени, как говорится, руки не дошли. О том, что происходит во Франции, он узнал из случайно попавшей в руки газеты. Он запомнил её навсегда. Это был номер франкфуртской «Газет де Франкфорт» от 10 июня 1799 года. Его возмущение не знает границ: «Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Бедная Франция! Мне нужно ехать!» Он передаёт командование армией генералу Жану Батисту Клеберу, которому доверяет безусловно и, как часто с ним случается, – доверяет напрасно. В строжайшей тайне Наполеон снаряжает четыре небольших судна (одно из них, «Мюирон», носит имя его покойного адъютанта, закрывшего генерала своим телом в битве при Арколе). Сажает на корабли пятьсот солдат, самых преданных, самых смелых, и пятерых генералов – Жана Ланна, Луи Александра Бертье, Иоахима Мюрата, Антуана Франсуа Андреосси и Огюста Мармона (их он тоже считает самыми верными; только двое до конца дней оправдывают его надежды, остальные – до поры до времени). 23 августа 1799 года глубокой ночью он отплывает из Александрии. Путь предстоит долгий и опасный, но, как он любит повторять, «если выпал твой номер, то беспокоиться не о чем». Все сорок семь дней судьба хранит его. Чудом избежав встречи с английской эскадрой, утром 8 октября он уже вступает на землю Франции.

Меньше месяца ему понадобится для подготовки и осуществления государственного переворота. Но одним из первых серьёзных дел, которым он занялся после возвращения из Египта, было наказание Австрии. Она сполна расплатится за свои интриги. Сначала Наполеон разобьёт австрийские войска под Маренго, потом заключит Люневильский мир, по которому принудит австрийцев уступить французам всю Северную Италию. Стоило ли приглашать Суворова? Стоило ли предавать его, не давать занять Париж? Я уже писала, что, на мой взгляд, Суворов помог Наполеону подняться на вершину власти – расчистил путь. Наполеон, в свою очередь, отплатил австрийцем за тяготы и унижения, пережитые Суворовым.