Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Так вот, те, которые должны бы были стать ближайшими сподвижниками Кутузова, вовсе не разделяли восторгов большей части войск по поводу его назначения. Ладить с ним и правда было непросто. Он был двуличен до лживости (Александр, сполна наделённый этим же качеством, ещё и поэтому недолюбливал Кутузова): внешне покладист и любезен, внутренне – упрям непреклонно, временами груб; скрытен, но разговорчив, даже болтлив. В общем, как характеризовала его мадам де Сталь, «вельможа в Петербурге, татарин в армии». Но главная причина неприязни подчинённых ему генералов была в другом. Багратион, Барклай, Беннигсен, Дохтуров, Милорадович – полные генералы, как и Кутузов. К Беннигсену по давним и прочным семейным и служебным связям примыкает ещё и Ермолов, военачальник влиятельный и на редкость популярный, называвший главнокомандующего «неодолимым ратоборцем» на поприще интриг. Почти все генералы считали, что ничуть не хуже Кутузова справились бы с командованием армией, и подчинялись ему крайне неохотно. Барклая можно понять. Багратион вообще авторитетов не признавал и подчинялся кому бы то ни было крайне неохотно. А уж подчиняться Кутузову! Ещё до начала войны он язвительно заметил: «Его Высокопревосходительство имеет особенный талант драться неудачно…» Беннигсен, которого Кутузов в пику Барклаю назначил начальником штаба, вмешивался во все распоряжения командующего, публично ему прекословил, постоянно поучал. В общем, окружение было враждебным и к откровенности не располагало.

Леонтий Леонтьевич Беннигсен Джордж Доу. «Портрет Л. Л. Беннигсена»

Чем ближе главнокомандующий знакомился со своей армией, тем яснее видел: сражение нужно начинать как можно скорее – армия теряла воинский дух, отступление деморализовало солдат. Уже на третий день по прибытии на фронт он пишет царю: «Не могу скрыть… что число мародёров весьма умножилось, так что вчера полковник и адъютант Его Императорского Высочества Шульгин собрал их до двух тысяч человек…»

Он не хотел давать генерального боя, но и отказаться от него не мог: армия требовала одного – драться, государь непреклонно настаивал на том же. А Кутузов ведь не Наполеон: тот все решения принимает сам, Кутузов же своему императору не подчиниться не может. Так что историки напрасно упрекают главнокомандующего, что он, якобы идя на поводу у Наполеона, который стремился к сражению, вступил в кровопролитную битву вместо того, чтобы сохранить армию.

Решение сражаться было принято. Оставалось найти место. Багратион с раздражением писал Ростопчину: «По обыкновению у нас ещё не решено: где и когда дать баталию? – всё выбираем места, и всё хуже находим». Чтобы оценить трудность выбора позиции, мало быть отважным воином, нужно быть ещё и стратегом. Вот Клаузевиц отлично понимал сложность задачи, стоявшей перед Кутузовым. «Россия чрезвычайно бедна позициями… там, где леса вырублены, как между Смоленском и Москвой, местность плоская, без определённо выраженного рельефа, нет глубоко врезанных долин, поля не огорожены, а следовательно, всюду легко проходимы, селения имеют деревянные постройки, а потому мало пригодны для обороны… В общем, выбор позиции очень стеснён, поэтому, если полководец, как это было с Кутузовым, должен, не теряя времени, дать сражение и найти на протяжении двух-трёх переходов подходящую местность, то, конечно, ему приходится мириться со многим… трудно было найти лучшую позицию, чем при Бородино».

К тому же именно здесь сходились основные дороги, ведущие к Москве (Старая и Новая Смоленские), и главнокомандующий рассчитывал надёжно их перекрыть.

Действительно, для оборонительного боя Бородинское поле было удобно: его пересекали многочисленные речки, ручьи, овраги, были и возвышенности, на которых можно установить артиллерию. На вершине холма, названного «курганной высотой», для артиллеристов построили редут, которому надлежало защищать центр армии. Правый фланг прикрывали обрывистые берега реки Колочи, и он был практически недоступен для нападающих. А вот левый… оставался открытым. Кутузов приказал построить перед ним три укрепления полевого типа – флеши. Они вошли в историю как багратионовы флеши. Именно там был смертельно ранен генерал Багратион, которому (ничего удивительного) выпало защищать самый опасный, самый уязвимый участок обороны. Именно против этого участка Наполеон и направил главный удар (в чём тоже нет ничего удивительного).

Молебен русской армии Литография по оригиналу П. Ковалевского. «Молебен на Бородинском поле перед Смоленской иконой Божией Матери»

Читать дальше