Внутренний СССР: «О текущем моменте» № 4 (40) 2005 г.

Что касается сживания со свету слабых, то речь идёт не о стариках, которые неизбежно уходят и уйдут в силу естественно биологических причин и которые живут памятью об идеализированном ими же советском прошлом. Речь идёт об уходе из жизни представителей относительно молодых активных поколений, чей подростковый возраст пришёлся на перестройку и годы реформ, т.е. о рождённых примерно после 1972 г., о тех, кто не имеет взрослого опыта жизни в СССР. Если зайти на любое новое кладбище, где захоронения идут в порядке поступления трупов, и нет фона захоронений прошлых лет и веков, то примерно 2/3 могил на таких кладбищах — могилы людей моложе 45 лет, которым не нашлось достойного места в этом обществе. И, не находя смысла в том, чтобы жить в сложившейся в ходе реформ мерзопакости не человеческих по их сути взаимоотношений людей, они спиваются, убивают себя разными наркотиками, уходят в отмороженный криминал, который просто ненавидит и обывателей-приспособленцев, и власть во всех её государственных и бизнес— проявлениях (и есть за что ненавидеть).

Кто состоялся в этом качестве слабых под воздействием культуры, насаждаемой реформаторами на протяжении 1990-х гг. и в настоящее время, то им вряд ли в чём можно помочь, как социальному слою [20]до изменения характера политики государства (т.е. до смены концепции, лежащей в основе реальной политики государственной власти и системы образования); хотя некоторым из них персонально помочь возможно, однако это требует и определённых усилий с их стороны.

Большинство же из них не способны ни к чему, кроме агрессивно-паразитической ненависти люмпена к остальному обществу и пьяных слёз на тему «почему Бог не заберёт меня отсюда?» — настолько им плохо, когда они пьяны, и не менее безпросветно, когда они отрезвеют, хоть на несколько дней. Но ни государственная бюрократия, ни бизнес, ни либеральные “правозащитники” не считает себя ответственными за их сломанные судьбы и безсмысленно прожигаемые жизни.

Что касается государственной бюрократии, то она идеологически всеядна в том смысле, что ей всё равно, под знамёнами какой идеологии обладать преимущественными потребительскими правами в обществе. В силу этого обстоятельства бюрократия космополитична даже в том, случае, если укрепляет систему своей корпоративной власти в границах того или иного государства.

Её кажущийся патриотизм в смысле, прежде всего заботы о государственности, может быть обусловлен одним из двух факторов:

· либо её государство обезпечивает ей такой уровень потребительства, который недостижим для бюрократий-конкурентов в других государствах (такова бюрократия США и других экономически преуспевающих стран);

· либо местная бюрократия чует или подозревает угрозу того, что политические оппоненты [21]могут лишить её достигнутого уровня потребительства и опустить её кланы и некоторых её представителей (особенно вождей) персонально по ступеням социальной иерархии (такова бюрократия КНДР, других режимов, держащих свои народы в бедности и безправии).

Во всех остальных случаях бюрократия космополитична, и в угоду своему паразитизму бездумно поступается интересами народа, олицетворять который претендует; при этом бюрократия легко впадет в самообман, что приводит её к краху (в результате самообмана бюрократии Российская империя в 1917 г. рухнула).

Так и советской бюрократии, когда она стала терять качество управления СССР, из-за рубежа пообещали «демократию», «права человека», интеграцию «в мировое сообщество» международной “элиты”, и она, впав с самообман, бездумно привела СССР к краху под предлогам начала перестройки. После этого она начала бороться за своё выживание и удержание своего потребительского статуса как с внешним агрессором, попытавшимся захватить ресурсы, которые она почитала своим достоянием и власть над которыми начала терять по мере открытия границ и перехода к рынку, так и с внутренними паразитами-конкурентами, попирая интересы народа ещё в большей мере, чем она это делала в бытность СССР. И хотя в этой борьбе за своё выживание она потеряла часть своего состава [22], в её ряды влились и новые кадры из рядов бывших противников “советской” бюрократии.

К настоящему времени отечественная бюрократия пережила этот тяжёлый для неё период и вошла в ту стадию своего бытия, когда ей снова есть, что терять (за годы реформ самими бюрократами и их родственниками нахапано на узаконенных и беззаконных основаниях не мало), и потому бюрократия озаботилась проблемами “патриотизма” в её специфическомпонимании . Однако бюрократия пока не однородна: в ней можно выделить два идейных полюса корпоративной консолидации: откровенно прозападный либеральный и государственно обособленческий, претендующий на выражение в политике «национальной идеи» [23]и патриотизма. Более деятельны в настоящее время бюрократы-“патриоты”, которые, нахапав всего, озаботились проблематикой сохранения существующего своего властного положения, потребительского статуса и системы общественного устройства, всё это гарантирующей, без каких-либо принципиальных изменений путём попыток убедить народ в том: