Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга - о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Позже Изабель рассказывала, как очнулась в луже крови рядом со своей собакой. Не осознавая случившегося с ее лицом – из-за принятых таблеток она почти не чувствовала боли, – она попыталась зажечь сигарету, однако не смогла удержать ее во рту. Затем она позвонила двум своим дочкам-подросткам, которые в тот день ночевали у бабушки, и предложила им выгулять собаку.

Старшей дочки показалось, что голос ее матери по телефону «странно звучал», но, лишь вернувшись домой и зайдя в затемненную комнату, дочери осознали, насколько сильно она пострадала. Пол был залит кровью, а лицо их матери стало совершенно неузнаваемым. Можно только догадываться, какой ужас и потрясение вызвал у них ее вид.

Только увидев свое отражение в зеркале, Изабель поняла, что случилось. Позже в интервью она сказала: «Сначала я не могла даже представить, что это было мое лицо и моя кровь, что собака съела мое лицо».

К большому огорчению Изабель, французские власти немедленно усыпили собаку. Несмотря на свои травмы, она не винила питомца за случившееся и была «убита горем» из-за его судьбы. В больнице рядом с кроватью она держала фотографию собаки.

После предварительного лечения травм в первые месяцы после выписки из больницы Изабель появлялась на людях исключительно в маске, скрывающей нижнюю половину ее лица, а из-за отсутствия губ испытывала большие проблемы с речью. Оценив повреждения ее лица, врачи, среди которых был Жан-Мишель Дюбернар, еще один челюстно-лицевой хирург, и Бенуа Ленжеле, бельгийский пластический хирург, сразу же исключили возможность проведения реконструкции стандартными средствами – с помощью пересадки свободного лоскута ее собственных тканей, взятых из другой части тела, – и начали подыскивать донора для первой в мире пересадки лица.

Пациентка оказалась без сознания запертой в комнате со своим лабрадором. Вероятно, отчаянно пытаясь привести хозяйку в чувство, собака принялась царапать ее когтями и кусать за лицо. В итоге отгрызла и содрала бо́льшую часть мягких тканей с ее носа, верхней губы, рта и щек.

Поиски заняли несколько месяцев, однако ближе к концу 2005 года подходящий донор был наконец найден. В результате операции, продлившейся пятнадцать часов, хирургам удалось восстановить Изабель практически нормальный внешний вид, пускай и с совершенно другим лицом, пересадив полностью нос, щеки, обе губы и другие мягкие ткани от скончавшегося донора, другой француженки, которая, по странному совпадению, тоже попыталась покончить с собой – в ее случае успешно. Позже, рассказывая о своих испытаниях, Изабель заметила, что «ощутила сестринскую связь» с незнакомым донором своего лица.

Когда Изабель очнулась в отделении интенсивной терапии после операции, ей дали в руки зеркало, чтобы она впервые взглянула на свое новое лицо. Она нацарапала «Спасибо» на маркерной доске, которую держала для нее медсестра, после чего принялась «безутешно рыдать» – с другой стороны, как заметил один из ее врачей, «в палате все зарыдали». Как позже сказала Изабель: «С того самого момента, как я увидела себя в зеркале после операции, я поняла, что это победа. Лицо выглядело не особо привлекательно из-за всех этих повязок, однако у меня снова был нос, у меня был рот, это была просто фантастика. Я видела в глазах медсестер, что все прошло успешно».

В 2012 году, спустя семь лет после операции, Изабель рассказала в одном своем интервью, как она справлялась со взглядами прохожих на улице, а также с неосуществленным желанием встретиться с родными женщины, чье лицо ей досталось. В интервью она заявила: «Сложнее всего снова увидеть в себе того человека, которым я была, со своим прежним лицом. Но я знаю, что это невозможно… Когда я смотрю в зеркало, то вижу нас обеих. Донор всегда со мной – она спасла мне жизнь».

Еще долгое время после операции Изабель преследовали журналисты и часто досаждали прохожие и любопытные зеваки. Она жила в небольшом городке на севере Франции, и все жители знали о случившемся с ней. Она рассказывала, что над ней смеются на улице дети, а люди тыкают в нее пальцем и пялятся. В результате многие месяцы она провела, практически не покидая своего дома. Кроме того, ей потребовалось долгое время, чтобы приспособиться, привыкнуть к своему новому лицу. Время шло, люди по-прежнему узнавали ее и таращились, однако она постепенно нашла в себе силы спокойно смотреть им прямо в глаза, пока они не отводили свой взгляд.

Новости о первой успешной пересадке лица незамедлительно спровоцировали ожесточенные споры по поводу этической стороны данной процедуры. Проведение пересадки пациенту, жизнь которого вне опасности, связана со значительным риском, так как примерно треть всех операций по масштабной пересадке заканчиваются смертью пациента либо из-за отторжения трансплантата, либо из-за приема иммунодепрессантов для предотвращения отторжения, которые делают организм уязвимым к раку и другим смертельным заболеваниям. Часть критиков, не набравшись смелости подвергнуть себя риску юридического преследования в случае открытых заявлений, намекала, что хирургами, возможно, в большей степени двигала слава, связанная с проведением первой пересадки лица – мол, они спешили обойти американских хирургов, которые также подыскивали подходящих донора и реципиента, – чем забота о пациенте.