Монти Лиман - Сафари по коже. Удивительная жизнь органа, который у всех на виду

Я впервые осознал важность кожи в религии в Калькутте, в Индии. На земле нет второго такого места, как этот огромный город контрастов, одновременно растущий и сломленный. Культурное и экономическое сердце восточной Индии также служит домом отчаянной бедности, и роскошные пентхаусы новых индийских миллионеров нависают над убогими трущобами. Однажды вечером я ушел от монументальных викторианских зданий центра города в попытке исследовать «настоящий» город. Выйдя из переулка на широкую, перегруженную улицу, я обратил внимание на мимолетную сцену. На противоположной стороне улицы, на пыльной обочине сидел по-турецки совершенно голый индуистский садху (святой человек), погруженный в медитацию, несмотря на шум и грохот города. На самый краткий миг вид на него заслонила группа проходящих женщин-мусульманок, неузнаваемых под второй кожей черной паранджи. И там, и там, люди демонстрировали свою веру: один выставил всю кожу напоказ, другие скрыли ее полностью. Даже простой вопрос, сколько кожи мы показываем другим, уже глубоко пронизан духовностью. Мы рождаемся голыми, наша кожа открыта миру, но большинство из нас родилось в культурном или религиозно предписанном окружении, что означает, что большую часть жизни мы проводим так или иначе покрытые. Организованная религия, неформальное религиозное течение или личные моральные ценности – глубокие внутренние убеждения напрямую влияют на кожу и до каких-то пределов управляют ею. Ни один орган, кроме мозга, не воспринимается людьми с таким ощущением святости. Он занимал теологов и восхищал философов, и влияет на наши повседневные мысли самыми неожиданными способами.

Кожа занимает в религии особое место по сравнению с другими органами, поскольку обладает уникальным сочетанием качеств, жизненно важным для духовности – физическим пространством и ощущением. Американские индейцы навахо считают, что кожа буквально определяет их место в мире. Неровности кожи на пальцах буквально удерживают их между небом и землей: «Эти завитки на пальцах ног держат нас на земле. Такие же на пальцах рук держатся за небо. Поэтому мы не падаем, когда двигаемся» [358] McNeley, J. K., 1981. Holy Wind in Navajo Philosophy. Tucson, Arizona: University of Arizona Press . Конечно, у всех нас барьерный орган отделяет нашу внутреннюю сущность от всего остального во вселенной. Это одновременно защита и место контакта с остальным миром. Доктор Томас А. Твид, преподаватель религии в Университете Нотр-Дам, утверждает, что «религии говорят о пребывании и о пересечении, о поиске места и о движении сквозь пространство» [359] Tweed, T. A., Crossing and Dwelling: A Theory of Religion, Harvard University Press, 2009 . Мы видим это в паломничествах в определенные регионы, в специфическом внешнем виде религиозных построек и в движении последователей из этой жизни в загробную. Кожа – это своего рода занавес, скрывающий святое пространство, стена, окружающая наш внутренний храм. Проникать за эту стену – очень серьезное предприятие. За одну неделю мне довелось беседовать с двумя разными людьми, режущими человеческую кожу. Один из них был хирургом-гепатологом [360] Врач, который занимается лечением болезней печени и желчных путей. , другой – оказавшимся в отделении неотложной помощи членом банды, недавно арестованным за нападение с ножом. Оба прекрасно помнили, как впервые разрезали кожу, и, хотя причины были абсолютно разными, оба чувствовали, будто пересекли сакральную границу и вступили в запретное пространство.

Кожа – это барьер между плотью и миром, и в то же время она – наша жизненно важная часть, заявляющая о желаниях плоти. Кожа – это сенсорный орган, и, конечно, наш самый большой половой орган, наполненный пьянящей смесью из желания, греха и стыда. Кожа ассоциируется с человеческими слабостями – сексуальностью и смертностью; ее нагота привязана к падению человеческой души, как мы видим в истории Адама и Евы в Книге бытия. До грехопадения они были наги и не знали стыда, а после него почувствовали, что им нужно прикрыться.

Причиненная самому себе боль и членовредительство часто отражают религиозное отречение от себя и умерщвление физической плоти, будь это хлещущие себя плетьми католические монахи или последователи индуизма, во время праздника Тайпусам таскающие за собой колесницы, привязанные к вонзенным в спину крюкам. Боль, связанная с нанесением племенных татуировок, тоже обладает религиозным измерением, выражая религиозный путь через борьбу к триумфу. В Библии худшим физическим мучением, которое Сатана избрал для Иова, стал невыносимый зуд; желание, вызванное зудом, и интенсивное, но короткое удовольствие от почесывания – это метафора искушения. Сура 4:56 Корана признает особенно чувствительные терморецепторы в коже и способность этого органа причинять невыносимую боль: «Воистину, тех, которые не уверовали в Наши знамения, Мы сожжем в Огне. Всякий раз, когда их кожа приготовится, Мы заменим ее другой кожей, чтобы они вкусили мучения». Как самый заметный орган, кожа часто становится центром религиозной идентичности. Говоря о часто упускаемых из вида сообщениях, которые передает одежда, и обнаженная, открытая кожа индуистского садху, и полностью закрытые мусульманские женщины на улице Калькутты выражали набожность, покорность и религиозную идентичность. После греха Адама и Евы нагота потеряла невинность и стала знаком вины и стыда, и скромность тела все еще остается главной в ортодоксальных течениях авраамических религий [361] Allen, P. L., The Wages of Sin: Sex and Disease, Past and Present, University of Chicago Press, 2000 . Учитывая, что Господь сразу же после грехопадения покрыл Адама и Еву шкурами животных, христианский теолог Джон Пайпер полагает, что у этих одеяний был и отрицательный, и положительный смысл: «Бог предписывает ношение одежды, чтобы засвидетельствовать славу, которую мы потеряли… но это также доказательство того, что однажды Бог сделает нас тем, чем мы должны быть» [362] Piper, J., Stripped in Shame, Clothed in Grace, 2007 . Такая необходимость одежды резко отличается от нео-языческих идеалов «небесной наготы», «skyclad», состояния регулярного ритуального обнажения, когда человек одет лишь небом; снятие одежды разрушает барьеры между людьми и их богами наверху и Землей внизу.