Монти Лиман - Сафари по коже. Удивительная жизнь органа, который у всех на виду

Способ, которым кожа разделяет пространство, также повлиял на современную философию. Кожа – это дом, в котором обитают наша физическая и ментальная сущности, так что она работает одновременно как стена, закрывающая нас от внешнего мира, и как окно, впускающее его. Гастон Башляр поэтично вписал эту двойственность в свою основополагающую работу «Поэтика космоса»:

«На поверхности бытия, в той области, которая хочет быть и видимой, и скрытой, движения открытия и закрытия столь многочисленны, столь часто обратимы, и столь нерешительны, что мы можем вывести следующую формулу: человек – это полуоткрытое создание» [365] Bachelard, G., The Poetics of Space, vol. 330, Beacon Press, 1994 .

Наш третий и последний французский философ, Мишель Фуко, развил идею философской кожи еще больше, до влияния на человеческое тело силы общества и до концепта идентичности. Он пришел к осознанию того, что и на индивидуальном, и на общественном уровне наша физическая кожа сплетена с нашей сущностью. Фуко утверждал, что любое намеренное физическое изменение, от ботокса до боди-арта, это – «технология себя» [366] Foucault, M., ‘Technologies of the Self’ in Technologies of the Self: A seminar with Michel Foucault, University of Massachusetts Press, 1988, pp. 16–49 . Мы меняем тело «чтобы достичь определенного уровня счастья, чистоты, совершенства или бессмертия». Когда мы меняем кожу, мы меняемся сами.

Эти философские идеи не позволяют отрицать, что кожа, помимо физической части, также является воображаемой и фантастической. Еще один распространенный способ представления кожи как метафоры – это сравнение ее с книгой, с хроникой, содержащей историю нашей жизни. Мы все ощущаем, что кожа – это пергамент, который цветом, шрамами и морщинками рассказывает нашу историю. Но не все написано неизгладимыми чернилами; кожа служит еще и палимпсестом, восковой табличкой, на которой мы, писцы, стираем старые записи и используем ее снова и снова. История нашей поверхности частично биографическая, отражающая происхождение и возраст, показывающая здоровье и болезнь, и выдающая секреты румянцем и потоотделением. Нас, как людей, это, конечно же, не останавливает в попытках изменить рассказ. Мы меняем цвет кожи, от относительно недавнего идеала «здорового загара» на западе до растущего по экспоненте интереса к отбеливанию кожи в других частях света. Представление, что «кожа выдает возраст» показывает, что кожа хранит секреты, и, когда мы слышим словосочетание «антивозрастной», в первую очередь мы думаем о коже. Люди пытаются писать автобиографию на коже, скрывая ее, расписывая, нанося перманентные изображения; самый интимный способ показать, кто мы есть и кем мы хотим быть. Если кожа может рассказать о прошлом и будущем, неудивительно, что чтение по руке – предсказание будущего с помощью линий на ладони – долго было невероятно популярным (хотя и совершенно ненаучным) способом попытаться заглянуть в будущее. Но, поскольку любой вид общения может стать и средством преследования, понятно, что люди также пытались контролировать историю кожи других.

В истории поразительно часто концепция кожи как книги переставала быть метафорой и превращалась в жуткую реальность. Когда я посещал музеи Зала хирургов, огромной штаб-квартиры Королевского хирургического колледжа в Эдинбурге, мое внимание привлек изящный блокнот в одной из витрин. Я склонился, чтобы рассмотреть темно-коричневую кожу, полагая, что это записи именитого хирурга. Вместо этого я увидел на обложке потемневшую печатную надпись «Блокнот из кожи Берка».

В 1828 году в Эдинбурге закончились мертвые тела. С приходом современной хирургии город стал мировой столицей обучения анатомии под руководством профессора Александра Монро и известного шотландского анатома доктора Роберта Нокса. После национального запрета на ограбление могил спрос на тела, на которых могли бы учиться начинающие хирурги, значительно превысил предложение. Когда один из квартирантов Уильяма Хэйра умер от водянки, он решил восполнить потерю платы за аренду, отдав тело Ноксу, с помощью своего друга Уильяма Берка. Когда доктор согласился взять тело за 7 фунтов (более 700 фунтов в сегодняшних деньгах), а один из помощников Нокса сказал, что «будет рад снова их увидеть, если у них окажется еще одно ненужное тело», Берк и Хэйр поняли, что нужно делать [367] Dudley-Edwards, O., Burke and Hare, Birlinn, 2014 . В последующие месяцы пара убила шестнадцать человек, обеспечив доктору Ноксу постоянную поставку тел. Берк был пойман в 1829 году и повешен перед 25000 зрителей. Достойным финалом стало то, что профессор Монро провел вскрытие его тела в переполненном анатомическом театре Эдинбургской медицинской школы. В ходе процедуры под названием «антроподермический переплет» кожа Берка была снята, выдублена и теперь обтягивает блокнот, который можно увидеть в музее [368] Bailey, B., Burke and Hare: The Year of the Ghouls, Mainstream, 2002 . По всему миру известно еще семнадцать книг в переплете из человеческой кожи, и множество других ждут тестирования. Кожа, расположенная на границе тела, одновременно находится и внутри, и снаружи. Понимание кожи как книги объявляет ее не только страницами нашей истории, но и обложкой.