Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Работая над «архитектурно-художественным оформлением» проектов, наши планировочные руководящие работники слишком увлекаются созданием архитектурных ансамблей и пр. Всем этим мало-помалу заслоняется и отодвигается на второй план аксиома, элементарная и самоочевидная мысль, что город и все его части строятся не для того, чтобы любоваться их планами или архитектурными красотами, а для возможно более полного удовлетворения жилищной нужды, для обеспечения удобствами жизни, для создания надёжных санитарных условий, ограждающих здоровье всего населения.

Когда мы осматривали вновь построенные кварталы домов для рабочих, мы совершенно не интересовались — красив ли был план, а смотрели, прежде всего, устранены ли условия заболачивания и сырости территории, обеспечено ли пользование дневным светом, достаточно ли удобны входы в жилища, доступна ли для детей зелень, хорошо ли размещены детские учреждения и, разумеется, прежде всего, были ли удобны квартиры, хорошо ли они были оборудованы водопроводом, канализацией, газом. Одним словом, решающее значение имело не архитектурно-художественное оформление плана, а основные жизненные, хозяйственные и санитарные запросы и потребности и их удовлетворение, т. е. соображения технико-экономические и хозяйственно-санитарные. При трезвом отношении к жизненным потребностям людей, при действительном, а не словесном внимании к человеку, не было бы места гипертрофированному развитию архитектурно-планировочных учреждений с их проектами планировки, которые часто не оказывали никакого влияния на реальное строительство. Оно в них и не нуждалось. Так было с планировочными работами по Архангельску и Петрозаводску, по Харькову, и на глазах у всех — по Ленинграду, где памятником такого художественно-планировочного расточения огромных средств остается незаконченное грандиозное здание Дворца Советов невдалеке от незадолго перед тем, по другой, общепланировочной концепции, перенесённой сюда колоссальной скотобойни — мясокомбината.

Огромное впечатление оставил осмотр строительства Харьковского тракторного завода и рабочего посёлка при нём. Уже достраивались двухэтажные здания для детских садов с пандусами вместо лестниц на второй этаж. По не проложенным ещё и не замощённым дорогам подвозились и сваливались стройматериалы для будущих зданий. В отдельных законченных производственных помещениях станки и машины стояли по местам, а часть залов была превращена во временные аудитории со скамьями, расположенными амфитеатром: там шла подготовка рабочих. Они готовились к работе на этом новом гиганте социалистической промышленности. Всё было охвачено энтузиазмом созидания. Нельзя было не ощущать этого подъёма, этого пафоса строительства нового общества.

И всё же вполне законны были сомнения — нужно ли было относить это строительство на 15, а не на 5 км от города, что потребовало дополнительных затрат на сооружение подъездных путей, почему не были сначала построены и оборудованы главные улицы, по которым можно было бы развозить стройматериалы без риска вывалить их по пути, почему не проложены были сначала уличные коллекторы и другие трубопроводы, а их укладывали после постройки корпусов зданий и домов, загромождая землёй из отрытых траншей всю ширину улиц и создавая на строительной площадке первобытный хаос, и т. д.

Для осмотра станции биологической очистки сточных вод харьковской канализации нам пришлось от конечной остановки трамвая идти пешком километра два-три. По сторонам дороги, сколько видно было глазу, простирались глубокие пески, невозделываемые пустыри. Как-то не вязалось и не мирилось со здравым смыслом, почему, зачем в этих условиях понадобилось сооружать искусственные фильтрующие пласты биофильтров, затрачивая огромные средства на подвоз и сортировку шлаков и кокса, когда все песчаные пустыри могли бы быть обращены в поля орошения, а при последующем осмотре нами иловых площадок и огромных накоплений ила в виде целых свалок, сам собою напрашивался вопрос — почему этот ил не используется в качестве удобрений для обращения пустырей в огороды и луга.

Мне не хочется сейчас вспоминать в подробностях обо всех впечатлениях, вынесенных из экскурсии по Харькову с его тремя знаменательными реками — Лопань, Харьков и Нетечь. Их трудно забыть, эти реки: харьковчане метко рисуют их одной фразой — «Хоть лопни, Харьков не течёт». Тогда уже были построены вроде небоскрёбов два здания у новой круглой площади, к которой проведена прорезная улица, с огромными затратами разрабатывались проекты, которым, подобно московскому сказочному сталинскому Дворцу Советов, никогда не суждено было осуществиться…