Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

«20 мая — 30 июня 1922 г. — Илик с мамой живут в чудесном помещении на берегу нижнего пруда в Детском Селе, среди великолепных дубов, лип, клёнов и сосен. Из окна комнаты — пленяющая картина: на зелени луга среди нескольких групп островов у самого берега пруда пасутся коровы и козы. В пруду постоянно плещутся десятки купающихся детей. За прудом на пригорке группы высоких деревьев, аллея из лиственниц, а дальше на горе среди зелени белеют стены дач… Здесь Илик проявляет гораздо больше самостоятельности, чем в Сергиеве. Сам убегает в другой конец дома на кухню, сам выходит во двор… Во время прогулок в парке Илик пробирается со мной ко всем перепадам воды из прудов по камням, хорошо уже знает статую Геркулеса, спящей Ариадны, Фавна и др. Знает в лицейском саду статую „Пускина“… Систематически я ходил с Иликом далеко в лес, в направлении Павловска. Мы собирали грибы, ловили бабочек, стрекоз и лягушек.

Когда Илик с Екатериной Ильиничной приезжали в Петроград, чтобы погостить у тёти, я встречал их у вокзала, и мы гуляли пешком по Невскому от Литейного. По сути Илик вполне сознательно рассматривал в окнах магазинов игрушки и выставленные товары, а на улице — лошадей и особенно „моторы“ и машины… Когда Илику до 3-х лет ещё не хватало двух месяцев, по развитию умственных способностей он подходил (во многом) скорее к ребёнку пяти-шести лет, однако оставался отнюдь не напичканным интеллигентским „скороспелкой“, а прелестным, здоровым, естественным ребёнком… Он рано запомнил все стихотворения, которые я ему рассказывал перед сном: „По синим волнам океана“, „Трубадура“ и „Русалку, и „Песнь о соколе“, и „Песнь о вещем Олеге“. При гостях он читал их с экспрессией, подражая мне…“».

Что касается семейной жизни моей на «Полоске» с Любовью Карповной, то с 1923 г. связано у меня такое воспоминание. 14-го ноября того года исполнилось 25-летие нашей с ней совместной жизни, и Любовь Карповна устроила в узком кругу близких родственников вечер. У меня сохранился листок из настольной записной книги Любови Карповны, на котором я написал посвящённое этому дню стихотворение. Первые буквы 12 строк этого стихотворения раскрывают само посвящение: «Любе от Захара». Приведу этот случайно уцелевший листок:

На вечер к нам приехал из Москвы брат Любови Карповым — Иван Карпович Полтавцев с женой Марией Михайловной. Иван Карпович за вечерним чаем вспомнил о прежних наших встречах в 1898 г. в Петербурге, в 1903 г. — в Сновске и в 1911–1912 гг. — в Берлине, рассказывал, что у него сложилось впечатление о знании моём наизусть большого числа творений Пушкина и Некрасова. Он попросил прочитать без подготовки какие-нибудь лирические стихи того и другого поэта. Исполняя его желание, я сказал первое пришедшее мне на ум непревзойдённое по красоте и силе лирического вдохновения стихотворение Пушкина «Я помню чудное мгновенье», а в качестве образца некрасовской лирики сказал его «Три элегии» («Ах, что изгнанье, заточенье, — захочет, выручит судьба»). Я не был уверен, помню ли я это довольно длинное стихотворение, но, начав говорить, к немалому своему изумлению, благополучно, без заметных запинок, сказал все три части этой элегии. Читая его, я не вкладывал в него никаких автобиографических намёков и был глубоко огорчён тем, что Любовь Карповна с нескрываемым неудовольствием отнеслась к этому моему семейному «эстрадному выступлению».

Но вернёмся к моей профессиональной деятельности. Как и во многих других случаях, я не могу по памяти точно установить, в котором году был первый после Октябрьской революции санитарно-технический съезд. Но в памяти встают у меня связанные с этим съездом яркие, интересные картины и события. Очень хорошо помню, что съезд начался в Баку, в апреле, и был очень хорошо организован. В распоряжение участников для поездки на Шоларские источники был предоставлен Баксоветом специальный поезд. А закончил свою работу съезд в Тифлисе, где его участников чествовали обедом на только что начавшемся строительстве Земо-Авчальской ГЭС на реке Куре. Обед проходил в обширном сарае, только что построенном для размещения рабочих, начавших прибывать на строительство плотины. Сооружение ЗАГЭС происходило в 1923–1926 гг. Из этого можно заключить, что съезд мог проходить либо весною 1923 г., либо в 1924 г., но не позднее.