Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

По приезде в Череповец я разыскал Екатерину Ильиничну и познакомился с главным врачом больницы, под началом которого она работала. Доктор Стрельцов был хорошим хирургом, но держал себя не совсем обычно, казался большим чудаком. С ним жили два его младших брата. Они собирались поступать в Политехнический институт и очень интересовались условиями жизни его студентов. Знакомство с доктором Стрельцовым продолжалось у меня в течение нескольких лет. Поступившие в Политехнический институт оба его брата некоторое время были частыми посетителями «Полоски». Приезжавший их навещать доктор Стрельцов также обычно останавливался у нас. Это было в годы, когда никакой возможности остановиться в гостинице не существовало.

В конце августа 1919 г., преодолев все транспортные трудности, Екатерина Ильинична, не останавливаясь в Петрограде, проехала в Москву. Там она остановилась у самого близкого ей человека — Марии Александровны Тумаркиной, работавшей в специальной глазной больнице и жившей в Замоскворечье вместе с двумя своими сёстрами. Мой сын Илья родился в сентябре 1919 г. в родильном отделении Морозовской больницы. Трудное было то время для матери и ребёнка, очень скудны возможности питания для матери. Ребёнок голодал от недостатка материнского молока. Достать его для прикорма было невозможно. Мучительно трудно вспоминать мне и теперь, много лет спустя, о тревогах и волнениях в ожидании вестей из Москвы.

Поездка в Москву без специальной командировки осенью 1919 г. была невозможна, и мне только уже зимою удалось приехать и добиться в ЗАГСе, чтобы была заполнена в документе о рождении Илика соответствующая графа об отце с моею собственноручной подписью. Это было совершенно бесспорное право ребёнка, чтобы его документ о рождении был оформлен так же, как документы других советских граждан. Но это было также и моё отцовское право, в оформлении которого только что зарождавшаяся загсовская бюрократия пыталась мне отказать. Я совершенно был убеждён в своей правоте и, в конце концов, заставил считаться с моим правосознанием.

Выписавшись из родильного отделения, Екатерина Ильинична временно жила у М. А. Тумаркиной, но как только оправилась, усиленно начала искать место врача вне Москвы, где легче было бы как-нибудь прокормиться и ей, и сыну. Теперь вообще невозможно представить себе, с какими трудностями, лишениями и прямо героической решимостью была сопряжена тогда поездка из Москвы для ознакомления с условиями предлагавшейся работы. Уже после моего отъезда из Москвы Екатерина Ильинична взяла место врача в Бородине — заведовать участковой больницей и вести ежедневный приём в амбулатории с выездами также к больным в окрестные сёла. В суровых зимних условиях пришлось переезжать из Москвы по железной дороге, а затем от станции — на лошадях. Огромная загруженность амбулаторной работой, частые выезды к больным, необходимость доставать хотя бы самое скудное пропитание — всё это было возможно только благодаря тому, что удалось найти деревенскую девочку в качестве няни.

Из-за лекций и работы по созданию Отдела коммунальной и социальной гигиены в Музее города я смог только в апреле 1920 г. вновь побывать в Москве и получить через московский губздравотдел направление для поездки в Бородино. На рассвете я вышел на станции. Расспросил, как пройти до Советской участковой больницы, и, не теряя времени, пустился в путь. Несколько километров дорога проходила по полю Бородинского боя, и я без путеводителя при восходе солнца проходил от памятника к памятнику, прочитывая надписи на обелисках и мемориальных досках. Подошёл, наконец, к речке и, пройдя ещё несколько километров, увидел парк и рядом с ним здание, в котором, по моему предположению, могла помещаться участковая больница. Ни одной живой души в такой ранний час нигде не было видно. Спросить не у кого. Утренний холод, усталость, да, пожалуй, ещё и неприятное чувство голода не очень располагали к терпеливому ожиданию, пока повыше подымется солнце. У запертых ворот я без всяких приключений перебрался через ограду. Долго стучался у первой входной запертой двери в каменный дом. Безрезультатно. Стал обходить дом и заглядывать в окна. Зимних рам уже не было. В довольно большой комнате я увидел через стекло кого-то спящего на кровати, а подле кровати детскую постель. Я сильно постучал в окно. Проснувшаяся Екатерина Ильинична подошла к окну. Никакой подоконник не помешал мне войти в комнату раньше, чем удалось найти и добудиться дежурного сторожа. Я провёл в Бородино несколько дней.